– Не представляю, – озадаченно проговорил Эрик, взъерошив волосы на макушке, как делал всегда, когда чего-то не понимал, – демон какой-то?
– А может, драконид? – предположила я. – Может, они именно это подразумевали под «драконами»? Какие-то особые бойцы, а не огромные крылатые твари?
– Вполне возможно. Он выглядит достаточно опасно. Размеры и когти… Даже не представляю, какие у него должны быть клыки!
– А интересно, у него есть хвост?
– Хвост? – недоумевающе переспросил рыжий. – Почему тебя интересует хвост?
– Не знаю, – пожатие плечами, – мне нравятся хвосты.
– Н-да?..
Дэвлин тем временем провел ладонями над гробом, шепотом произнося заклинание.
– Это химера, – проговорил он, наконец, – частично человек, частично… Я не знаю, что.
– Ты разбираешься в химерологии? – удивилась я.
Это была очень редкая область магии. Практически, никто не был в состоянии правильно рассчитать воздействия, чтобы получить именно то, что хотел. Опыты на людях же были вообще строго запрещены. Значит, мэтр Купер в Академии не мог выучить заклинания, позволяющие определить, что в данной химере есть часть человека. На секунду мне представилось, как в подвале мага в замке заперты ужасные твари: смеси людей и разных животных. Какой в голову лезет бред иногда. Но где-то он этому научился же?
– Немного. Кое-что читал на эту тему.
– Ого…
– Слушайте, – вклинился Эрик, который рассматривал чудовище, слегка наклонив голову к правому плечу, – я, конечно, понимаю, что воспоминания об учебе, все это ужасно интересно, но что мы будем с ним делать?
Дэвлин пожал плечами и посмотрел на меня.
– Ты же капитан, решай.
Я изумленно посмотрела на него.
– Я?
– Да.
– Но это же только формально? Для Сура?
– А почему бы нет? – маг снова надел перчатки. – Тебе все равно нужно учиться принимать решения.
– Я – не против, – хмыкнул авантюрист, – ну так как? Но должен сказать… ты знаешь, что, скорее всего, подобные опыты могли проводить на заключенных? Это может быть – полный отморозок.
Можно было оставить непонятную тварь здесь и спалить к мертвякам вместе с лабораторией. А можно было выковырять гроб из стены, забрать с собой и отдать дарсульцам, полагаю, они пришли бы в восторг. А можно… можно было просто открыть крышку и поглядеть, что произойдет. Неожиданно я поняла, что мне его жалко. То ли дело было в трупах у выхода? Но он единственный, кто был еще, по-видимому, жив. И я должна была дать ему шанс. Даже, если это могло быть опасно. Ощущение неправильности начало становиться для меня знакомым.
«О боги! Ты не сделаешь этого!»
«Ха-ха, еще как сделаю, это чувство меня еще ни разу не подводило».
«Только потому, что два раза тебе повезло, не нужно творить очевидные глупости!»
«Не бойся».
«Знаешь, что! Хватит! Когда ты будешь в суде контрразведки оправдываться, что все это делать тебя заставляли внутренние голоса – не смей приплетать меня! Слышишь?!»
Я улыбнулась, уже понимая, какое решение вызывает эту неправильность.
– Открываем гроб, давайте вытащим этого парня отсюда, а то он как-то слишком долго спал.
Мир замер, и реальность снова пошла несколько по-иному. Кажется, это и есть геомантия, ох, как же жалко, что я не умею этим нормально пользоваться.
Мужчины переглянулись. Эрик пожал плечами и снова полез за реберным артефактом. Присоединившийся к нам Шарик запищал. Спустя несколько минут раздался щелчок, и крышка гроба откинулась.
– Готово, принцесска!
Я почему-то подсознательно ожидала, что из-под крышки пойдет пар, но ничего такого не произошло. Цветные шнурки оказались полыми и прозрачными, по ним из стенок странного сооружения потекла какая-то жидкость, впрыскиваясь в лежащее неподвижно тело. Эрик вытащил револьвер и взял это существо на прицел. Ничего не происходило.
– И – что?.. – неуверенно спросила я.
– Ну, у нас тут спящая красавица, – усмехнулся Эрик, – можешь поцеловать его, наверняка, это заколдованный принц.
Неожиданно чешуйчатая грудная клетка поднялась и опустилась. Существо задышало. Как и в тот момент, когда мы ждали Даро на пороге его дома, я ощутила выплескивающийся в кровь адреналин, и по всему телу мгновенно прошла дрожь удовольствия. На сей раз никаких сожалений, что я нахожусь здесь и сейчас, не возникло. Когда моя реакция так изменилась? Наверное, когда я смотрела в глаза Тузату, прямо перед тем, как я увидела то кроваво-фиолетовое небо.