— Да, дело любопытное, — сказала при нашей встрече Любовь Павловна, — тот случай, когда осуществляется самое безнадежное коммерческое предприятие: «Волга» выигрывается по трамвайному билету. Правда, в нашем случае по авиационному…
Лидия Михайловна Цомая работала кассиршей в Сухумском аэропорту. Продавала билеты, ругалась с пассажирами, когда билетов не хватало, скучала, когда пассажиров нет.
И все было тихо в Сухумском аэропорту, когда далеко-далеко отсюда, в Киеве на одном предприятии уличили командировочного в подчистке авиабилета: он добрался каким-то другим путем до места, а деньги хотел получить, будто путешествовал по воздуху, — вот и вписал в билет свою фамилию, подчистив стоявшую там. Чтобы уличить обманщика, из Сухуми запросили обязательный второй экземпляр билета — кто летал, знает: билет оформляется под копирку. Но второго экземпляра не оказалось.
— Куда же он делся? — ломали головы в бухгалтерии Сухумского аэропорта.
— Затерялся, должно, — успокоили себя.
Однако вскоре обнаружили другие использованные билеты, которые не имели копий. В чем дело? Это уже задали вопрос в милиции. «Ну мало ли что, — тоже успокоили себя, — их вороха, этих вторых экземпляров. Куда-нибудь задевались».
Работники ОБХСС задумались: а куда все-таки? Бланки строгой отчетности: если они могут куда-нибудь задеваться, значит, в аэропорту плохой порядок. А плохой порядок — всегда почва для преступлений.
С чем же имеем дело, однако: с почвой или уже с преступлением? Обращала на себя внимание одна деталь: билеты без копий продавала только Цомая (это установили по отчетам, куда заносятся номера билетов). У других кассирш копии сохранялись, а вот у Цомая отсутствовали.
— Не знаю, как это получилось, — заявила Лидия Михайловна, — я смену сдаю, отчитываюсь, а что дальше — не мое дело.
Инспекторы ОБХСС засели за проверку документации. Это была кропотливейшая бухгалтерская работа: надо было проверить движение билетов по сменным отчетам кассиров за многие месяцы. Должен быть какой-то след, если в кассе были махинации.
Проверяли долго. И вот что установили: если, скажем, от вчерашнего дня у Цомая оставалось 497 билетов определенной серии (например, Сухуми — Москва), то утром она в некоторых случаях указывала 397 билетов. Что это, ошибка? Бухгалтер Бородавко, на обязанности коего контроль за отчетами кассиров, должен заметить это несоответствие. Ведь у кассирши оставалось сто неучтенных бланков авиабилетов. Она их могла продавать, а деньги класть в свой карман. Но уж очень грубой казалась работа.
Любовь Павловна Платонова пригласила Цомая.
— Как вы объясните эти разночтения в ведомостях?
— Понятия не имею.
Следователь пригласила бухгалтера Бородавко и задала тот же вопрос.
— Не знаю. По невнимательности, наверно…
Следствие между тем шло своим чередом. Эпизод за эпизодом Платонова анализировала махинации кассирши, которые она совершала под прямым прикрытием старшего бухгалтера Бородавко, а также под косвенным — бухгалтера Аланидзе и главного бухгалтера аэропорта Кремнева. Любови Павловне уже стал ясен метод хищения. Поражала лишь его примитивность. Уважающий себя жулик «классических» времен сказал бы: «грубая работа». А между тем Цомая в одно прекрасное время надоело возиться с подделкой отчетов, выкраивая по 20—30—100 лишних бланков. Она получила на складе тысячу штук билетов формы К-54 и нигде их не отразила в документах. И прошло. И продала она эту тысячу, как свои собственные, присвоив, естественно, деньги. А ведь авиационный билет — не трамвайный. Он таки денег стоит. Так вот, работая очень грубо, Цомая с 15 июня 1967 года по 1 марта 1969-го украла 4708 бланков авиабилетов и выручила 95 850 рублей. Если на старые деньги — миллион.
Следователь Платонова имела на руках, как говорится, все козыри. Но ее беспокоило теперь другое: как же это можно, в сущности, почти открыто класть государственные деньги в свой карман? Должна же быть какая-то система контроля? Ревизионная служба должна действовать.