Да, преступление, которое рассматривала судебная коллегия по уголовным, делам Верховного суда Абхазской АССР, совершала не шайка многоопытных хитроумных жуликов. Никто здесь не строил тонко рассчитанных планов, никто не изощрялся в сокрытии следов. Брали, как из своего кармана. Брали нагло и по-крупному. И именно эта простота делает преступление особо опасным. И не только само преступление. Особо опасны тут обстоятельства, способствовавшие крупному хищению, — бесхозяйственность, элементарное нарушение дисциплины (невыполнение приказов о ревизиях), равнодушие к «казенным» интересам.
Разумеется, после суда были предприняты меры к тому, чтобы упорядочить учет авиабилетов. Но все же, когда мой друг покупал в Сухумском аэропорту билет на Москву, он его посмотрел на свет, понюхал и все время поглядывал на кассиршу. А та с некоторой опаской на него. Нет, билет был законный.
История 9, о которой стало известно восемь лет спустя
Известную истину, гласящую, что как бы тщательно преступник ни заметал следы, а они все равно остаются и при достаточном искусстве их обязательно обнаружат, многие воспринимают больше в плане теоретическом и литературном. В книгах и в кино, конечно, всегда кого надо находят. А в жизни?
Тут надо признаться, мой друг Порфирий Зетов всегда был оптимистом. Он безоговорочно верил и верит в то, что любое преступление будет раскрыто, если за дело возьмется искусный детектив.
В истории об инспекторе Агавеляне я уже говорил, насколько сложна эта проблема. Утверждал, что бывают ситуации, когда невозможно найти преступника. Не подумайте, что я противоречу себе, если сейчас буду утверждать обратное. Тогда инспектор упустил время для обнаружения следов, не смог потом восстановить картину во всех деталях.
Но вот следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Юлий Дмитриевич Любимов получил задание расследовать происшествие, которое произошло много лет назад. Конечно, никаких материальных следов на месте происшествия быть уже не могло. И все-таки… Но я не стану забегать вперед, тем более, что вы догадались, что «все-таки» поставлено не зря. Хочу лишь добавить, что оптимизм моего друга подтверждается деятельностью лучших инспекторов и следователей — при искусстве и настойчивости ни одного злоумышленника не минет возмездие…
Да, от момента, когда было совершено преступление, до того, как в этом деле была поставлена последняя точка, прошло без малого восемь лет. И все они для людей, имеющих хоть какое-то касательство к делу, были полны драматизма — это относится и к обвиняемым, и к следователям, и к судьям. Все в этой истории переплелось так, что страдала невинность и торжествовал порок, ложные пути следствия казались истинными, а истинные подвергались сомнениям, заблуждение судей приветствовалось, а стойкость в борьбе за истину осуждалась. Пока коллегия по уголовным делам Верховного суда УССР не поставила последней точки.
В силу перечисленных выше причин некоторые юристы величали его «делом века». Очевидно, это преувеличение, в наш век бывали процессы и громче и драматичнее. Однако по тем сложностям, с которыми столкнулось правосудие, «Харьковское дело», безусловно, является уникальным и его еще не раз помянут и криминалисты в своих трудах, и профессора права — в лекциях, и стороны — в процессах.
Нам, увы, не удастся изложить и малой части того, что заключено в 63 томах этого уголовного дела. Мы постараемся передать лишь, как говорят, узловые моменты этой драматической во всех отношениях истории.
В 23 часа 40 минут 28 мая 1962 года около своего дома на Кутовой улице в Харькове была убита 17-летняя студентка радиотехнического техникума Ирина Коляда.
Примерно в 21 час Ирина поехала в душ. В 23 часа 30 минут недалеко от дома ее встретила подруга — Ирина уже возвращалась из душа. А в 23 часа 40 минут, когда шла спортивная передача, соседи услышали приглушенный крик, но не обратили на это внимания. Пробило час, девушка не возвращалась. Ее мать вышла из дому и увидела, как какой-то мужчина метнулся от забора Ботанического сада. Когда мать подошла к тому месту, то увидела труп своей дочери. Девушка, как установил эксперт, была изнасилована.
Понятно, харьковская милиция была поднята на ноги. На месте происшествия только сумочка с вещами Ирины валялась поодаль, кирпич, которым были нанесены удары, да еще авторучка. Ни отпечатков пальцев, ни следов обуви. Мать видела убегавшего буквально секунды, да и то со спины.