Эриссон воспользовался случаем, чтобы спросить.
— Вы в 1851 году взялись представлять интересы семьи. Я знаю, каковы обязанности адвоката: защищать интересы клиента, даже если он не прав. Но что касается Наундорфа, вы в самом деле верите, что он был сыном Людовика XVI?
— Это мое святое убеждение. Не выгоды ради, не по моей адвокатской обязанности взялся я за это дело, но единственно из любви к истине.
— И ваши республиканские чувства позволили это?
— А почему нет? Истина не зависит от политики. Если я нахожу дело правым, я встаю за него против всех.
Великий оратор в самом деле будто бы обручился с делом Наундорфа. Бесподобная адвокатская ловкость, блестящее красноречие — все было вложено им, и все напрасно.
Суд отверг прошение об анкете. Опять запели старую песню: официальные документы и показания свидетелей подтверждают, что Людовик XVII умер в Тамиле, следовательно, все новые доказательства излишни.
Жюль Фавр обжаловал решение. На восьми заседаниях он сотрясал воздух, защищал, обвинял, опровергал, аргументировал — и все бесполезно. Верховный суд оставил отрицательное постановление в силе.
Вместе с тем даже непредвзятые критики говорили: жаль было отвергать прошение и не продолжить доказательный ряд. Одна анкета не помешала бы столько раз выдвигаемому делу, она способствовала бы вынесению окончательного решения.
Ситуация собственно такова.
В 1840 году процесс отложен.
В 1852-м прекращен.
В 1872-м его не позволили даже начать.
Но это дело и позднее имело продолжение: в 1911 году от него уклонились.
Это случилось, когда сенатор Буасси д’Англа от имени потомков Наундорфа обратился во французский сенат: на этот раз потомки, не желая затрагивать вопрос о притязаниях на трон, довольствовались тем, что просили признать их гражданами Франции.
На заседании 21 марта 1911 года в сенате было объявлено, что сей орган не является компетентным в этом деле.
А ведь прошение было подготовлено очень основательно: 260 страниц, настоящий книжный том!
Итак, правомерность или неправомерность притязаний Наундорфа окончательным судебным решением не подтверждена до сих пор!
Одним-единственным результатом можно все же отчитаться. Поскольку в те самые времена в Дельфте в книге регистрации смертей Наундорфа записали как Бурбона Карла Людовика, для его потомков свидетельства о рождении выписывали тоже на имя Бурбон. То есть французские власти вынуждены были признать, что они по праву носят имя Бурбон.
И так будет до тех самых пор, пока какому-нибудь из графов Шамбор или другому настоящему Бурбону не придет на ум начать с ними тяжбу из-за неправомочного использования родового имени. Что маловероятно, потому что весь этот чудовищный процесс можно начинать сначала.
В заключение надо было бы найти ответ еще на один вопрос.
Если принять за действительное, что маленькому королю устроили побег из Тампля, а Наундорфа считать обманщиком, то все же остается без ответа вопрос: что же случилось с бежавшим Людовиком XVII?
Но и здесь мы можем только блуждать среди предположений и догадок.
Возможно, — говорят одни, — что поскольку побег был устроен с согласия членов Конвента, то они потом сами испугались последствий и убрали ребенка.
Возможно, говорят другие, что он стал жертвой подозрительности графа Прованского, позднее Людовика XVIII, который желал бы освободиться от опасного для его собственных притязаний мальчика.
Наиболее правдоподобным, однако, кажется то, что и без того слабый здоровьем ребенок после побега и в самом деле умер. И тогда те, кто был причастен к побегу, сочли за благо не ворошить более этого дела и оставить весь свет в убеждении, что Людовик усоп в Тампле.
И все же. Неужели ключ от тайны хранится на дельфтском кладбище под гордой надгробной надписью?
Лже-Петефи, лже-Каройи
После шегешварского сражения[5] самые невероятные вести будоражили страну. Что случилось с Петефи? То ли его угнали в Сибирь как пленного? То ли он жив и где-то скрывается? Ходили слухи, что он был тяжело ранен на поле битвы, но был еще жив, когда подбирали и хоронили убитых. Шегешварский почтмейстер-саксонец будто бы потом хвастался, что он-де сваливал в могилу офицеров-венгров, в которых еще теплилась жизнь. Среди них был и Шандор Петефи. Уже в могиле он, сложив умоляюще руки, просил о пощаде, да больно старательный саксонец будто бы забросал его землей. Весть подхватили и заграничные газеты, французская «Debatte» тоже. Здесь, дома, новость была воспринята как сенсация, ее переживали и обсуждали.
5
Шегешварская битва произошла 31 июля 1849 г.; это одно из самых кровавых сражений в национально-освободительной борьбе венгерского народа во главе с Л. Кошутом. Венгерские части пытались остановить продвижение русских войск в Трансильвании. Участие России в боевых действиях определялось условиями Священного Союза России и Австрии. Движение Кошута было разгромлено, австрийские власти жестоко преследовали его участников. — Прим. перев.