Однако гораздо больше верилось в другую весть: поэт остался жив и скрывается. Этим воспользовались мошенники. Людей легко заставить поверить, во что они сами хотели бы верить. С этой точки зрения особенным был случай с лже-Петефи, о котором позднее выяснилось, что он простой ткач по имени Шарлаи. Уже в 1850 году он обил все пороги в комитате Дьера, рассказывая сказки про то, что он и есть Шандор Петефи. Ему удалось обвести вокруг пальца даже графиню Жиграи Ласлоне. Она предоставила ему убежище, щедро содержала, а когда ему пришла охота уехать, предложила свой экипаж. В пути, однако, беглец сбежал и отправился морочить голову местным реформатским пасторам. Когда кругом пошли слухи, что он все же не настоящий Петефи, он бросил на время свои попытки и залег на дно в своей родной деревне.
Я сказал: на время. Целых семь лет он не подавал о себе вестей, но в 1857 году объявился снова, да еще в Лондоне. И стал забрасывать удочку среди тамошних венгров-эмигрантов. Попалась на нее вдова Бенкене с дочерью Гал Шандорне. Именно в связи с действиями Шарлаи в Лондоне я и назвал его случай особенным. Эти две дамы-энтузиастки пригласили на первое мая ученого попа Яцинта Ронаи, будущего учителя наследника престола Рудольфа. Дамы знали, что он был знаком с Петефи, и хотели доставить им обоим радость встречи. Ронаи об этой встрече пишет следующее:
«Вот появился означенный муж: коренаст, румян, яркий блондин[6], молодой человек лет этак 25, любых занятий, только не поэт, и еще меньше Петефи». К тому же и речь его мужицкая выдавала в нем абсолютно необразованного человека, одно сплошное хвастовство. Ронаи так завершил его образ: «Полагаю, он либо беглый кучер, либо пастух, обокравший барина, либо едва скинувший тяжкие оковы жулик-конокрад».
Как попал этот неотесанный мужлан в Лондон? Позднее и это выяснилось, благодаря тому же Яцинту Ронаи, которому рассказал об этом один обманутый прохвостом венгерский помещик. Ему Шарлаи представился как вернувшийся из австрийской тюрьмы герой национально-освободительной борьбы по имени Эстерхази. Доверчивый венгр принял в свой дом оборванного, голодного человека, приодел его, несколько месяцев скрывал у себя. Непонятным образом превратившийся из простого ткача в дворянина Эстерхази так втерся в доверие к хозяевам дома, что они не выбросили его вон, когда он попросил руки их дочери, барышни. Даже приняли делающее честь предложение, вот только очевидное безденежье просителя пока что составляло препятствие. Безденежье это временное, — уверял предполагаемый зять, — потому что его ждет громадное наследство, оставленное матерью в Англии, только туда надо поехать и тотчас можно получить. Для этого, однако, опять же нужны деньги. Сколько? Мошенник, не моргнув глазом, отвечал: десять тысяч форинтов. Хозяин дома наскреб эту кучу денег, передал их новоявленному «отпрыску» дома Эстерхази, и тот в самом деле выполнил первую часть своего обещания: уехал в Лондон. Там он зажил весело, пока были деньги.
Потом он снова помог себе, играя на чувствах и впечатлениях венгров, сохранившихся с сорок восьмого года. Он представился генералу Мору Перцелю как рядовой-артиллерист его бывшей армии. Генерал среди английских венгров организовал сбор средств для бывшего боевого товарища, так что бедный скиталец смог прикупить даже маленький домик и землицы на эти денежки. Но не смог удержаться, пил, гулял по кабакам, пока в обществе Перцеля доверие не иссякло, и они отвернулись от него.
Интересно, что некоторые из обманутых даже после разоблачения скорее верили обману, чем истине. Лайош Капли, пастор евангелической церкви области Дьор, собственными глазами читал разные разоблачения самозванных Петефи, и все же упорно верил, что у него побывал настоящий Петефи. Через десять лет, когда Альберт Пакх собрал воедино все данные об исчезновении Петефи, в письме к нему, датированном 2 января 1861 года, Капли писал:
«Шандор Петефи был у меня! В 1851 году, в середине июля, как-то в четверг, в три часа пополудни он вошел под мой кров». «Он выдавал себя за Иштвана Петефи» (т. е. за младшего брата поэта), — пишет он далее, но Капли тотчас узнал (!) пришельца, потому что они вместе ходили в школу в Сентлеринце, во время военной службы тоже встречались, потом Капли видел его студентом в Папе. Тут пришелец признался, что он и в самом деле Шандор Петефи. Он остался у пастора до следующего дня, оттуда пошел дальше пешком, так как боялся сесть в коляску — ведь его могут легко узнать. На память оставил свою ореховую палку.