Кто все же прошел этот воистину драгоценный курс и не смог отделаться от морщин, то совершенно напрасно шел жаловаться к Магистру. Он его просто ругал, что, дескать, наверняка претендент на омоложение согрешил против правила телесной чистоты и уступил соблазну чувств. Семидесяти- и восьмидесятилетним дамам и господам приходилось терпеть. Впрочем, Калиостро не долго оставался в одном и том же городе. Он всегда отправлялся дальше, пока его местная слава была в зените, а у прозревших и обманутых просто не оставалось времени, чтобы омрачить ее.
Кто же пытался полюбопытствовать, а как, дескать, у самого Магистра-то обстоят дела с вечной юностью, получал туманные ответы. Из них можно было только понять, что Магистр своим появлением на свет опередил даже Рождество Христово. Лоренца как-то раз, когда она еще завораживала своих поклонников очарованием своей красоты и молодости, стыдливо призналась, что ему точно уже за шестьдесят, что у него есть сын — военный пенсионер, который служил в голландской армии.
Жадная до всяких чудес публика не удовлетворялась слухами, которые Магистр распускал сам о себе, а придумывала еще более странные. Он, дескать, общался с потусторонним миром, вызывал усопших, беседовал с духами, предсказывал будущее. По его приказу в Версале на зеркалах появлялись образы умерших французских королей. Когда однажды он принимал у себя герцога Рогана, на ужине присутствовали духи Генриха IV, Вольтера и Руссо. Поговаривали, что он мог увеличивать бриллианты в два раза.
На одном его поистине удивительном фокусе, пожалуй, стоит остановиться. Для этого фокуса с улицы приглашали ребенка. Мальчика или девочку — все равно. Он называл такого ребенка голубем. Этого голубка Калиостро подводил к наполненному водой стеклянному шару и велел ему пристально смотреть внутрь него. Немного погодя ребенок начинал видеть какие-то фигуры, которые его устами отвечали на вопросы Магистра. Они говорили о таких событиях, о которых ребенок знать не мог, а порою даже предсказывали будущее. Опыт с большим или меньшим успехом проделывали и ученики Калиостро.
Позже, когда в римском суде шарлатана допрашивали, он сознался во всех своих мошеннических проделках, вот только относительно голубя продолжал упрямо настаивать, что тут не было никакого обмана. Детей приводили с улицы наугад, научить их просто не было времени. Божьим даром называл он эту свою способность настраивать ребенка на вызывание видений. Хотя такое признание с точки зрения судей было скорее ему во вред, чем на пользу, но он все равно стоял на своем. И Лоренца тоже призналась, что только в одном случае ребенок был научен, а в остальных, по ее мнению, об этом и речи не могло быть.
Фокус этот определенно был так называемым смотрением в кристалл. Издревле известный способ гадания. В нем по большей части использовался хрустальный шар, но можно было пристально смотреть и на отшлифованную до зеркального блеска металлическую или водную поверхность, яичный белок и т. д. Биографы Калиостро, сторонники оккультизма, склоняются к тому, что он обладал некоей магнетической силой, которая позволяла ему влиять на воображение и ход мысли ребенка. То, что раньше называли магнетизмом, теперь называют гипнозом, и, пожалуй, в этом и заключается ключ к разгадке. Значит, если даже сорвать с Калиостро клоунский костюм мошенника, го его фигура все равно будет окутана тайной.
Во время пребывания в Париже случился в его жизни большой провал.
Впрочем, поначалу дела его шли блестяще. Славе его как личности таинственной и мистической способствовали случаи успешного исцеления. Нескольких аристократов высокого ранга он счастливо поставил на ноги, бедняков лечил бесплатно, даже снабжал их потом деньгами. Париж охватила настоящая лихорадка калиостромании. На цепочках носили медальоны с изображением портрета Калиостро, перстни; дамы обмахивались веерами, расписанными миниатюрными портретами великой супружеской пары; жилище украшали статуэтками Калиостро в бронзе или мраморе. Его портрет в мраморе создал Гудон, один из величайших скульпторов Франции, автор известного бюста Вольтера. На пьедестале продававшихся в лавках статуэток красовался следующий стишок: