А н н а П е т р о в н а (резко). Убирайтесь!
П л а т о н о в. Врете, не сердитесь… Это вы так только… (Уходит в дом.)
А н н а П е т р о в н а. Чудак человек! (Садится.) Сам не понимает, что говорит… Всякую любовь подтасовывать под известный род любви… Чепуха какая! Точно любовь писателя к писательнице…
Пауза. Невыносимый человек! Этак мы до страшного суда с тобой, друг милый, проболтаем! Не взяла честью, силой возьму… Сегодня же! Пора уже обоим выйти из этого глупого выжидательного положения… Надоело… Возьму силой… Это кто идет? Глагольев… меня ищет…
Входит Г л а г о л ь е в 1.
ЯВЛЕНИЕ XIV
А н н а П е т р о в н а и Г л а г о л ь е в 1.
Г л а г о л ь е в 1. Скучно! Говорят эти люди о том, что я годы тому назад слышал; думают то, о чем я в детстве думал… Всё старо, ничего нового… Поговорю с ней и уеду.
А н н а П е т р о в н а. О чем это вы бормочете, Порфирий Семеныч? Можно узнать?
Г л а г о л ь е в 1. Вы здесь? (Идет к ней.) Я браню себя за то, что я здесь лишний…
А н н а П е т р о в н а. Не потому ли, что на нас не похожи? Полноте! Мирятся люди с тараканами, помиритесь и вы с нашими людьми! Подсаживайтесь-ка, потолкуем!
Г л а г о л ь е в 1 (садится рядом). Я вас искал, Анна Петровна! Мне нужно с вами поговорить кое о чем…
А н н а П е т р о в н а. И давайте говорить…
Г л а г о л ь е в 1. Мне хотелось бы с вами поговорить… Мне хочется узнать ответ моему… письму…
А н н а П е т р о в н а. Гм… На что я вам сдалась, Порфирий Семеныч?
Г л а г о л ь е в 1. Я, знаете ли, отрешаюсь… от прав мужа… Не до прав мне! Мне нужен друг, умная хозяйка… У меня есть рай, но нет в нем… ангелов.
А н н а П е т р о в н а (в сторону). Что ни слово - то сахару кусок! (Ему.) Часто я задаю себе вопрос, что я буду в раю делать, я - человек, а не ангел, если попаду в него?
Г л а г о л ь е в 1. Можете ли вы знать, что вы будете делать в раю, если не знаете, что будете делать завтра? Хороший человек везде найдет себе работу, и на земле, и на небе…
А н н а П е т р о в н а. Всё это прекрасно, но будет ли мое житье у вас стоить того, что я за него буду получать? Немножко странно, Порфирий Семеныч! Извините меня, Порфирий Семеныч, но мне ваше предложение кажется очень странным… Для чего вам жениться? Для чего вам сдался друг в юбке? Не мое дело, извините… но уж на то пошло, договорю. Будь я в ваших летах, имей я столько денег, ума и правды, сколько вы имеете, я ничего не искала бы на этом свете, кроме общего блага… то есть, как бы так выразиться, я ничего не искала бы, кроме удовлетворения любви к ближним…
Г л а г о л ь е в 1. Не умею я биться за благополучие людей… Для этого нужны воля железная и уменье, а их-то и не дал мне бог! Я родился для того только, чтобы любить великие дела и наделать массу грошовых, ничего не стоящих… Только любить! Пойдемте ко мне!
А н н а П е т р о в н а. Нет. Не говорите больше ни слова об этом… Не придавайте моему отказу жизненного значения… Суета, мой друг! Если бы мы владели всем тем, что мы любим, то у нас не хватило бы места… для наших владений… Значит, не совсем неумно и нелюбезно поступают, когда отказывают… (Хохочет.) Вот вам и философия на закуску! Что это за шум? Слышите? Бьюсь об заклад, что это Платонов бунтует… Что за характер!
Входят Г р е к о в а и Т р и л е ц к и й.
ЯВЛЕНИЕ XV
А н н а П е т р о в н а, Г л а г о л ь е в 1, Г р е к о в а и Т р и л е ц к и й.
Г р е к о в а (входя). Это выше всяких оскорблений! (Плачет.) Выше! Молчать могут, видя это, одни только испорченные люди!
Т р и л е ц к и й. Верю, верю, но при чем же я тут? Я-то тут при чем? Не идти же мне на него с дубиной, согласитесь сами!
Г р е к о в а. Должны были идти с дубиной, если не имеете других средств! Отойдите от меня! Я, я, женщина, не молчала бы, если бы при мне оскорбляли вас так низко, так бесстыдно и незаслуженно!
Т р и л е ц к и й. Но ведь я же того… Рассуждайте умно!.. Чем виноват я?..
Г р е к о в а. Вы трус, вот кто вы! Ступайте от меня прочь к вашему отвратительному буфету! Прощайте! Не трудитесь ездить ко мне больше! Не нужны мы друг другу… Прощайте!
Т р и л е ц к и й. Прощайте, сделайте милость, прощайте! Надоело всё это, опротивело без конца! Слезы, слезы… А, боже мой! У меня у самого в голове вертеж… coenurus cerebralis! Э-э-э… (Машет рукой и уходит.)
Г р е к о в а. Coenurus cerebralis… (Идет.) Оскорбил… За что? Что я сделала?
А н н а П е т р о в н а (подходит к ней). Марья Ефимовна… Не держу вас… Я сама бы ушла отсюда на вашем месте… (Целует ее.) Не плачьте, моя дорогая… Большая часть женщин создана для того, чтобы сносить всякие гадости от мужчин…
Г р е к о в а. Только не я… Я его… уволю! Он не будет здесь учителем! Он не имеет права быть учителем! Завтра же поеду к директору народных училищ…
А н н а П е т р о в н а. Полноте… На днях я побываю у вас, и мы вместе осудим Платонова, а пока успокойтесь… Перестаньте плакать… Вы будете удовлетворены… На Трилецкого же вы не сердитесь, моя дорогая… Он не заступился за вас потому, что он слишком добр и мягок, а такие люди не в состоянии заступаться… Что он вам сделал?
Г р е к о в а. Он при всех поцеловал… назвал дурой и… и… пхнул на стол… Не думайте, что это пройдет ему безнаказанно! Или он сумасшедший, или же… Я покажу ему! (Уходит.)
А н н а П е т р о в н а (ей вслед). Прощайте! Скоро увидимся! (Якову.) Яков! Подать экипаж Марье Ефимовне! Ах, Платонов, Платонов… Добуянится он когда-нибудь до беды…
Г л а г о л ь е в 1. Прекрасная девушка! Не взлюбил ее наш добрейший Михаил Васильич… Обижает…
А н н а П е т р о в н а. Ни за что! Сегодня обижает, а завтра извиняется… Барская струнка!
Входит Г л а г о л ь е в 2.
ЯВЛЕНИЕ XVI
Те же и Г л а г о л ь е в 2.
Г л а г о л ь е в 2 (в сторону). С ней! Опять с ней! Это, наконец, уж черт знает что такое? (Смотрит в упор на отца.)
Г л а г о л ь е в 1 (после паузы). Что тебе?
Г л а г о л ь е в 2. Ты здесь сидишь, а тебя там ищут! Иди, тебя там зовут!
Г л а г о л ь е в 1. Кто меня там зовет?
Г л а г о л ь е в 2. Люди!
Г л а г о л ь е в 1. Знаю, что люди… (Встает.) Как хотите, а я не отстану от вас, Анна Петровна! Авось другое заговорите, когда поймете меня! Увидимся… (Уходит в дом.)
А н н а П е т р о в н а и Г л а г о л ь е в 2.
Г л а г о л ь е в 2 (садится рядом). Старый барсук! Осел! Его никто не зовет! Это я надул его!
А н н а П е т р о в н а. Когда вы поумнеете, вы сильно ругнете себя за отца!
Г л а г о л ь е в 2. Шутите… Вот зачем я сюда пришел… Два слова… Да или нет?
А н н а П е т р о в н а. То есть?
Г л а г о л ь е в 2 (смеется). Будто бы не понимаете? Да или нет?
А н н а П е т р о в н а. Решительно не понимаю!
Г л а г о л ь е в 2. Сейчас поймете… При помощи злата всё понимается… Если «да», то не угодно ли вам будет, генералиссимус души моей, залезть ко мне в карман и вытащить оттуда мой бумажник с папашиными деньгами?.. (Подставляет боковой карман.)
А н н а П е т р о в н а. Откровенно… Да ведь за такие речи умным людям пощечины дают!
Г л а г о л ь е в 2. От приятной дамы приятно и пощечину получить… Сперва пощечину даст, а потом немного погодя и «да» скажет…
А н н а П е т р о в н а (встает). Берите вашу шапку и убирайтесь отсюда сию же секунду!
Г л а г о л ь е в 2 (встает). Куда?
А н н а П е т р о в н а. Куда угодно! Убираться и не сметь показываться сюда!
Г л а г о л ь е в 2. Фи… Для чего же сердиться? Я не уйду, Анна Петровна!
А н н а П е т р о в н а. Ну так я прикажу вас вывести! (Уходит в дом.)
Г л а г о л ь е в 2. Какая вы сердитая! Я ведь ничего не сказал такого, особенного… Что же я сказал? Сердиться не нужно… (Уходит за ней.)
ЯВЛЕНИЕ XVIII
П л а т о н о в и С о ф ь я Е г о р о в н а выходят из дома.
П л а т о н о в. В школе я и доселе пребываю в качестве занимающего не свое место, а место учителя… Вот что было после того, как мы расстались!.. (Садятся.) Не говорю про людей, что я сделал лично для себя? Что я в себе посеял, что взлелеял, что возрастил?.. А теперь! Эх! Страшное безобразие… Возмутительно! Зло кишит вокруг меня, пачкает землю, глотает моих братьев во Христе и по родине, я же сижу, сложив руки, как после тяжкой работы; сижу, гляжу, молчу… Мне двадцать семь лет, тридцати лет я буду таким же - не предвижу перемены! - там дальше жирное халатничество, отупение, полное равнодушие ко всему тому, что не плоть, а там смерть!! Пропала жизнь! Волосы становятся дыбом на моей голове, когда я думаю об этой смерти!