Мать(глотая слезы). Не пойму я тебя.
Убийца(охваченный страшной жалостью). Значит, вы все так же бедны, мама, так же ужасно бедны?
Мать. Ах, Антон! (Снова бодро улыбнувшись.) Если теперь отец будет получать на три марки больше в неделю, у нас все наладится. За будущее мы спокойны.
Убийца(с горечью). Вот тебе и «реформатор в мировом масштабе».
Мать. Да и хлеб, говорят, подешевеет на три пфеннига… Это тоже что-нибудь да значит… Помнишь, как ты мальчиком ходил с мешком к казарме?
Убийца(собрав последние силы, ради матери поддерживает разговор. Но он все время поворачивает голову и смотрит в угол комнаты, словно там уже стоят полицейские и ждут, когда он попрощается с матерью. Говорит быстро и без всякого выражения). Покупать по дешевке хлеб у солдат.
Мать. Им больше нравился белый хлеб.
Убийца. А один раз солдаты вылили на меня ведро помоев.
Мать(смеясь, кладет ему руку на плечо). Ты пришел домой мокрый до нитки. Ты был совершенно мокрый и какой-то жирный.
Убийца. Отец поколотил меня за это.
Мать. Ну да, был испорчен твой единственный костюм.
Убийца(обращается в угол к воображаемым полицейским, вызывающе). Всякое бывало! Всякое!.. А эта история с молоком на глазах у всего класса, под забором… этот стакан молока, за который я не мог заплатить… (Очень громко.) Не мог заплатить! Это было…
Мать(умоляющим голосом). Ну выпей же!
Убийца(берет себя в руки). Да, я выпью!
Мать(радостно суетясь). А сейчас я напеку тебе оладий. (Собирается идти на кухню.)
Убийца(вдруг словно обезумев от уокаса). Нет, мама, нет!
Мать(обиженно, умоляюще). Ты не хочешь у нас поесть? Ты же не станешь меня огорчать? Ведь мы все-таки не так бедны.
Убийца(еле держится на ногах). Хорошо, мама, хорошо, испеки мне оладьи.
Мать(обрадованно). Сейчас, сейчас! (Спешит на кухню.) Убийца. Ей кажется, что я не смогу огорчить ее. (В глубоком волнении, словно прощаясь с жизнью, смотрит по сторонам.) Эти четверть часа — всё, что я был в состоянии еще ей дать! (Тихо уходит в дверь налево.)
Голос матери. С сахаром? А может быть, ты хочешь еще салата?
Слышно, как мать подбивает тесто.
Мать(входит с глиняной миской и большой ложкой. Помешивая ложкой тесто). Я все-таки сбегаю и принесу салата. Ты же ведь его любишь. (Осматривает пустую комнату.) Куда же он делся?.. Я же помню… (продолжает размешивать тесто и при этом медленно поворачивается… Внезапно понимает, что ее сын действительно убил учителя, но продолжает говорить, останавливаясь на каждом слове и машинально мешая ложкой тесто)…что он любит салат. (Широко раскрыв глаза, стоит с ложкой в руках, оцепенев от ужаса.)
Занавес
Действие третье
Зал суда. Через окно сверху падают лучи вечернего солнца.
В глубине от угла левой стены, на треть захватывая рампу, тянется барьер, за которым сидят присяжные. Задняя стена расположена под прямым углом к барьеру. Впереди слева, около барьера, — прокурор. Рядом — еще один барьер, за ним сидят зрители; справа впереди — скамья для свидетелей. Налево от нее, ближе к середине, сидит
Убийца, слева от него — защитник. (Декорации расположены так, чтобы убийца находился точно в центре.) На скамье свидетелей — жилец, хозяйка, два ученик а. (Никого из членов суда не следует изображать в карикатурном виде.)
Председатель(по внешнему виду и по манере поведения несколько похож на жильца). Значит, учитель наказывал вас, когда вам было восемь лет, а теперь, через двадцать семь лет, вы едете на родину и убиваете его за это. (Стараясь убедить убийцу.) Неужели здравый смысл не подсказывает вам, что это нелепость?
Защитник(очень уверенный, ясно понимающий психологические и экономические причины, погубившие убийцу; говорит с легким швабским акцентом, часто с независимой улыбкой, которая придает его словам особую убедительность). Если господин председатель единственно возможный мотив преступления квалифицирует как нелепость, обвиняемый вправе ожидать, что ему будут предъявлены другие мотивы.