Рупрехт. Что ж, неплохо — он хотел запрятать в сумасшедший дом меня, а попадет в него сам.
Профессор Симблок. То, что вы живы, явилось для него, конечно, большим ударом.
Рупрехт. Еще бы. Ведь двадцать пять лет назад он с удовлетворением наблюдал, как меня хоронят. А теперь ему приходится выплачивать живому трупу восемьсот тысяч марок.
Профессор Симблок(улыбаясь). Да, это горько. (Встает.) Рад был с вами познакомиться. Но теперь мне, к сожалению, нужно идти. Пациенты!..
Рупрехт надевает куртку и провожает профессора Симблока, который задерживается у кубической стеклянной витрины.
Что это еще за страх божий?
Рупрехт(поворачивает два выключателя — стеклянная витрина ярко освещается и начинает вращаться). Этот страх божий — гордость старика. Прародительница всех видов шляп, какие когда-либо носили на этой проклятой планете. Прашляпа!
Профессор Симблок. Так-так. Прашляпа! (Качает головой.) Ужас какой-то!
Рупрехт. Ах, не говорите так! Вы не поверите мне, если я вам скажу, на какую сумму застраховал старик прашляпу… Собственно говоря, милая выдумка. Не правда ли? Единственная симпатичная черта у старика.
Оба, улыбаясь, уходят.
Слышно, как за кулисами бранится какая-то женщина. Постепенно ее голос приближается. Это Амалия, пятидесяти лет, в дорогом безвкусном платье, размалеванная, ярко-рыжие крашеные волосы, огромная бриллиантовая брошь, бриллиантовые браслеты, кольца, подвески; с белой болонкой на руках.
Врывается в дверь в глубине комнаты, за ней идет лысый Эдуард, ее второй муж.
Амалия(вне себя). Ну что ты тут опять устроил! Невероятно! Эдуард, ты невероятно глуп. Впрочем, ты всегда был глуп. (Опускается в кресло с собачкой на коленях.)
Эдуард. Прости, Амалия! Это больше не повторится.
Амалия. Ты всегда так говоришь.
Эдуард. Надеюсь, ты хорошо отдохнула во Флоренции, дорогая Амалия?
Амалия. Какое там отдохнула. Во Флоренции вечно печет солнце. Невыносимо! Здесь, конечно, опять дождь. Невыносимо!
Эдуард. Почему же ты вернулась раньше времени, Амалия? Извини! Но ведь ты собиралась пробыть во Флоренции до конца августа. Извини!
Амалия. Несколько дней тому назад старик прислал мне срочное письмо. По его словам, здесь произошло что-то невероятное. Он делает какие-то неясные намеки. Я так ничего и не поняла. Он пишет, чтобы я задержалась во Флоренции на три недели, пока он уладит это неприятное дело. Ну, тут я, конечно, сразу же выехала… Так что же у вас стряслось?
Эдуард. Не знаю. Прости, Амалия! Но я два месяца разъезжал на машине по делам фирмы. Вернулся только час назад. Здесь, на вилле, я всего несколько минут. Я ничего не знаю. Прости, Амалия.
Амалия. Ты никогда ничего не знаешь! Удалось тебе по крайней мере заключить крупные сделки?
Эдуард. К сожалению, на этот раз нет, дорогая Амалия. Конкуренты меня обогнали везде, где предстояли крупные сделки.
Амалия. Прибыль, которую ты приносишь, не покрывает даже твоих дорожных расходов. Твое дело — продавать шляпы, а ты даже себе на шляпу не можешь заработать, прикрыть свою лысину.
Эдуард. Ты всегда преуменьшала мои способности.
Амалия. К сожалению, это невозможно.
Эдуард. Что невозможно, дорогая Амалия?
Амалия. Преуменьшать твои способности… (Собаке.) Крошка, крохотуленька моя дорогая!.. (Мужу.) Веди Крошку гулять! И погуляй подольше!
Эдуард(умоляюще). На улице ливень, дорогая Амалия.
Амалия. Крошку надо сейчас же вывести погулять! Не правда ли, Крошенька, драгоценность моя? На улицу, на уличеньку! Да, моя дорогая, любимая Крошенька, гулять, гулятеньки! Что уставился на меня, словно баран на новые ворота? (Вздыхает.) Не могу понять, как я могла выйти за тебя замуж.
Эдуард. Я тоже не понимаю, Амалия.
Амалия(резко). Что это значит?
Эдуард. Ведь ты же с самого начала не находила во мне ничего хорошего.