Старик. Только такой беспощадный человек, как ты, способен напоминать мне об этом тяжелом несчастье. Но сердечности от тебя ждать не приходится.
Рупрехт(улыбаясь). Не говори мне про сердце! Там, где у человека сердце, — у тебя шляпа.
Старик. Дальше разговаривать с ним бесполезно… Пойдем, Амалия!
Амалия. Этот тип! Этот ужасный человек! Возвращается и отравляет нам жизнь!
Оба уходят.
Рупрехт. Он не хочет вспоминать, что сгубил жизнь своей жены. Неужели в нем не осталось ничего человеческого? Абсолютно ничего?
Эдуард(восхищенно). Господи, ну и смельчак же вы! (Пауза.) Наверно, вы меня здорово презираете? И правильно делаете. Но поверьте, раньше я не был таким. До женитьбы. С годами Амалия превратила меня в тряпку. Она сломала мне хребет.
Рупрехт. Амалия кому хочешь хребет сломает. Даже чемпион мира в тяжелом весе.
Эдуард. Если бы вы знали, как она меня истязает. Как она меня истязает! То есть, я хочу сказать — вам-то это известно.
Рупрехт. Еще бы не известно… Да, что же мы теперь будем делать с моей женой?
Эдуард. Вы хотите сказать — с моей женой?
Рупрехт. Ну, скажем, с нашей женой!.. Когда я в конце концов удрал и вскоре после этого «застрелился», я не был разведен со своей женой. Однако поскольку официально я считался мертвым, ваша жена смогла выйти замуж вторично.
Эдуард(преисполненный счастья). Не разведен? Вы не были в разводе с моей… с вашей… с нашей женой? Тогда мой брак недействителен. Тогда я в действительности вовсе не женат на вашей жене. Выходит, я холостяк и могу делать все, что мне угодно.
Рупрехт. Вы хотите сказать, что можете взять свою шляпу, сделать ручкой и смыться?
Эдуард. Ну конечно! Вы не были разведены — значит, вы и есть настоящий муж моей… вашей… нашей жены.
Рупрехт. К сожалению, я должен вас огорчить. Это не так, дорогой друг. Поскольку я был официально признан мертвым, ваш брак с нашей женой остается, по закону, в силе.
Эдуард(стоит с открытым ртом). Что вы говорите! Вот как обстоит дело!
Рупрехт. Да, так обстоит дело… Правда, у нашей жены есть выбор. Она может выбрать, который из нас двоих ей подходит. Вы или я! Так гласит закон.
Эдуард(заикаясь). Вы думаете… если моя жена… Вы думаете, что наша жена…
Рупрехт(прерывает). Нет, уж этого-то я не думаю. Меня наша жена не предпочтет. Она знает по опыту, что я снова удеру.
Эдуард(безнадежно). А я? Что же мне делать? Что со мной будет?
Рупрехт. Да, дорогой мой, вам никто не в состоянии помочь. Кроме вас самого… Если вы в состоянии.
Эдуард(садится в кресло, разбитый). Нет, мне уже нечто не поможет.
Амалия(влетает). Ты выводил Крошку на прогулку?
Эдуард(подавленный). Нет.
Амалия(резко). Как так — нет! Ему пора. У Крошки заболит животик. Слышишь? Ты и в самом деле ни на что не годен. Даже на это!
Эдуард(подскакивает, орет в припадке бешенства). Я хочу покоя! Покоя! (Разбивает вазу.) Выводи гулять своего проклятого кобеля сама! (Разбивает вторую вазу.) Твоего завитого подметалу! Гулюсиньки! (Хватает бронзовую статуэтку и запускает ею в зеркало.) Ты изверг! Ты чудовище! (Осматривается.)
Рупрехт, улыбаясь, протягивает ему фарфоровую статуэтку.
(Хватает статуэтку и швыряет ее об пол.) Ты — жалкая Ксантиппа!
Амалия(отпрянув, кричит). Помогите! Помогите! Он сошел с ума! Он сумасшедший!
Эдуард(опрокидывает стоячие часы). Да, сошел с ума! Я тебе надаю по заду! (Хватает вазу.) Вон отсюда! Или я тебя прикончу! (Бросается на нее.) Вон отсюда, жалкая салонная тварь!
Амалия с криком убегает.
(Выпучив глаза, осматривается, смотрит на вазу в руке, швыряет ее об пол и, шатаясь, падает в кресло; с трудом переводя дыхание.) Вот… Вот…
Рупрехт(с улыбкой наблюдающий за происходящим). Лопнул желчный пузырь.