Хозяйка. Я всегда боялась его.
Председатель. Вот как? Почему же?
Хозяйка. Платить он мне не платил… Утром, когда я вставала, ложился спать. От него всего можно было ожидать. И вообще никто не знал, чем он, собственно, занимается. За квартиру он мне до сих пор должен.
Председатель(убийце). Вы что, не работали?
Убийца. Я писал.
Председатель. Мы только что слышали, что вы целыми днями спали. (Подняв брови, вопросительно смотрит на убийцу, тот молчит.) Работать должны все.
Хозяйка. Я ему то же самое говорила.
Председатель. Отвечайте, когда вас спрашивают. (Убийце.) На что же вы жили весь этот год?
Убийца. Этого я и сам не знаю.
Председатель всем своим видом выражает изумление.
(Самому себе.) Я действительно этого не знаю.
Председатель(жильцу). Он брал у вас деньги взаймы, господин свидетель?
Жилец. Денег — нет… Брал тепло!
Председатель не понимает.
Он умышленно оставлял открытой дверь между нашими комнатами, чтобы из моей гостиной тепло шло в его холодную комнатушку.
Хозяйка. Комнатка его так мала, что она нагревалась…
Председатель. Уважаемая, подождите, пока вас спросят!
Хозяйка. …от одной свечки.
Председатель(жильцу). Благодарю вас.
Хозяйка. А вот за уголь он мне так и не заплатил.
Председатель(строго). Садитесь!
Хозяйка неохотно садится.
(Защитнику.) Вы требуете, чтобы обвиняемому, поскольку я не могу поверить в его вздорные объяснения, были предъявлены другие мотивы преступления. (Всему суду.) Из того, что мы вчера и сегодня слышали от свидетелей, совершенно ясно следует, что обвиняемый вел паразитический образ жизни… Другие мотивы? Такой никчемный человек способен на все. Это же понятно. Гораздо понятнее тех мотивов, которые выдвигает сам обвиняемый! Или вы всерьез думаете, что обвиняемый стал бы другим человеком, настоящим человеком, если бы он в своей жизни выпил на один стакан молока больше? (Улыбаясь, обводит взглядом присяжных.)
Некоторые присяжные одобрительно кивают. Одноглазый недовольно и сердито качает головой.
Защитник. Для сына богатых родителей, может быть, не было бы унизительным стоять под забором, пока его товарищи спокойно сидели в закусочной и пили молоко. Для здорового, но бедного ребенка, может быть, тоже нет. Однако если налицо крайняя бедность и особая чувствительность, как в данном случае, подобные унижения могут иметь поистине решающие последствия. В результате этих странных педагогических приемов страдает обвиняемый.
Председатель(с наигранной нервозностью). Но отчего же? Оттого, что он в жизни получил на стакан молока меньше?
Убийца. Не только поэтому. Тем или другим способом он лишил меня множества вещей. Он разрушил во мне чувство собственного достоинства… Подумайте только: если бы он тогда не заставил меня стоять под забором, потому что у меня не было десяти пфеннигов на молоко, быть может, неделю спустя, когда солдаты вылили на меня ведро с помоями, я бы кричал и ругался. А так я подумал, что каждый имеет право делать со мной все, что захочет. (Взволнованно.) В том-то и ужас, что я не ругался, а тихонько ушел. Потом, когда я вырос, я вел себя так же.
Председатель. Да, но чем виноват учитель, что солдаты вылили на вас ведро с помоями? Быть может, они разозлились на фельдфебеля, а тот на капитана, и так далее, вплоть до генерала. Но не станете же вы обвинять в этом учителя?
Убийца(продолжая свою мысль, скорее для себя). Когда я в тот раз сидел в комнате учителя, все унижения, которые он мне причинил, вдруг ожили во мне, и моя ненависть задушила его. Я был лишь орудием убийства, воли у меня не было.
Председатель(сухо). Ах, пожалуйста, оставьте это! Мы уже слышали от экспертов, что вы в состоянии отвечать за свое преступление. Не было воли? Напротив! Вы подождали, пока ушли ученики, потом побеседовали с учителем о школьной экскурсии, причем достаточно подробно, как вы сами заявили, и только потом задушили его. Совершенно спокойно, не спеша. (С сожалением пожимает плечами.) С точки зрения здравого смысла это преднамеренное убийство. (Наклоняется вперед и, ожидая ответа, смотрит на убийцу.)