Председатель(после паузы). Теперь мы выслушаем заключение господ экспертов. (Пауза.) Господин доктор Штамм, прошу вас.
Вперед выходит судебный эксперт, мужчина лет сорока.
Господин доктор Штамм, вы судебный врач. Вы наблюдали обвиняемую в психиатрической клинике университета в точение шести недель?
Судебный эксперт. Совершенно верно.
Председатель. Прошу вас изложить нам ваше заключение.
Судебный эксперт. Фрейлейн Боденгейм, которая была помещена в Освенцим и там неоднократно подвергалась насилию со стороны эсэсовцев, в возрасте семнадцати лет, будучи еще невинной девушкой, представляет с точки зрении психиатрии чрезвычайно трудный случай. Случаев подобного рода до нацистского режима не было… На первый взгляд обвиняемая кажется нормальной. Но это впечатление обманчиво. Из бесед с фрейлейн Боденгейм во время ее пребывания в предварительном заключении я убедился, что у нее вследствие тяжелых душевных потрясений, перенесенных в публичном доме, атрофировались все чувства и она утратила все условные тормозящие рефлексы, которые необходимы для жизни в обществе. Из этого следует, что ей не присуще более сознание вины и ответственности (Пауза.) Руфь Боденгейм, эта жертва прежнего режима, заслуживающая самого глубокого сочувствия, не может отвечать за свои поступки. Я рекомендую поместить обвиняемую в лечебницу и считаю ее выздоровление возможным.
Председатель. Господин прокурор, у вас имеются вопросы к господину эксперту?
Прокурор. Мнение господина эксперта совпадает с мнением прокуратуры. Я заранее заявляю, что буду настаивать на помещении обвиняемой в лечебницу.
Председатель. Есть у вас вопросы, господин защитник?
Защитник. Вопросов у меня нет! Но я прошу принять к сведению следующее: никто не оспаривает того, что обвиняемая застрелила бывшего блокварта Цвишенцаля, убийцу ее родителей, умышленно, преднамеренно и к тому же находясь в здравом уме и твердой памяти.
Прокурор удивленно вскидывает голову и наконец поднимает руку.
Председатель. Господин прокурор?
Прокурор. Видимо, господин защитник добивается того, чтобы его душевнобольная подзащитная была приговорена к длительным каторжным работам. К сожалению, это выше моего понимания.
Защитник. Несколько позже я помогу господину прокурору понять меня.
Прокурор. В высшей степени любопытно.
Защитник. Любопытство господина прокурора будет удовлетворено.
Прокурор. Господин защитник подвергает обвиняемую серьезному риску, заявляя, что обвиняемая не является душевнобольной и, следовательно, отвечает за свои поступки… Это поистине интересно. Я считаю себя вынужденным защитить в этом пункте обвиняемую от ее защитника.
Защитник. Очень любезно с вашей стороны, господин прокурор. Тем не менее защиту обвиняемой вы спокойно можете предоставить мне… Я же со своей стороны нахожу более чем любопытным то, что господин прокурор стремится спасти обвиняемую от тюрьмы и упрятать ее в сумасшедший дом. Для этого у господина прокурора имеются, по-видимому, серьезные основания. Я позволю себе в момент, когда сочту нужным, объяснить, почему господин прокурор желает, чтобы обвиняемая считалась невменяемой, и почему он стремится отправить ее в сумасшедший дом. (Пауза.) Господин председатель, прошу выслушать теперь господина профессора Крепелино, которого вызвал сюда я.
Председатель. Хорошо.
Защитник. Господин профессор Крепелино — специалист с европейским именем, автор трудов по психиатрии, по которым ведется преподавание в университетах Европы и Америки. Профессор Крепелино был также учителем господина судебного эксперта, назначенного прокуратурой.