(Уговаривает его самым ласковым голосом.) Все будет хорошо! Ну конечно! (Показывает ему сморщенное яблоко.) Тебе хотелось получить его, а?
Малыш озирается как сумасшедший и с криком, словно моля о помощи, бросается к убийце. В зале — волнение. Убийца сначала нежно прижимает малыша к себе, затем осторожно поворачивает его и кладет ему руки на плечи. Теперь оба стоят лицом к лицу с председателем.
Убийца(спокойно). Вот свидетель того, что учитель разрушал души. Взгляните на меня: я — постаревшая копия этого ребенка… Яблоко, которое он не получил, будет иметь ужасные последствия. Оно будет определять поведение этого ребенка еще и через двадцать лет.
Председатель(иронически). Видите ли, сегодня мы не можем проверить, что будет через двадцать лет. (Берет яблоко.) Это всего лишь яблоко… Зачем вы, собственно, взяли его у убитого?
Убийца(с заметным волнением). Мне хотелось взять его… Я думал — вот теперь малыш все-таки получил свое яблоко. Теперь и я получил свой стакан молока, думал я.
Председатель иронически улыбается, кивая при этом головой, словно говоря: «Этой ерунды мы уже наслышались по горло». Затем он делает знак судебному приставу. Тот уводит обратно на скамью свидетелей малыша, который долго сопротивляется, в страхе прижавшись к убийце. Жилец усаживает его на скамью и пытается успокоить.
Прокурор. Я бы хотел воспользоваться случаем и обратить внимание на то, как пристрастно и клеветнически описывал здесь подсудимый характер убитого. Учитель, разумеется, не утопавший в роскоши и богатстве, дарил своим ученикам яблоки. Он дарил им яблоки. Господа присяжные заседатели, этот учитель был воспитателем душ, а не разрушителем. Этот учитель был явно очень добрым человеком.
Председатель взглядом требует от убийцы ответа.
Убийца. Доброта — врожденное свойство каждого человека, но жизнь подавляет доброту. И он и я стали жертвами одних и тех же обстоятельств. (Опускает голову.)
Председатель(высокому ученику). Ты можешь сесть. Ты молодец.
Ученик медлит.
Ты хочешь еще что-нибудь нам сказать?
Высокий ученик. Вы же просили, чтобы я рассказал все подробно.
Председатель. Ну?
Высокий ученик. Я ему говорил, чтобы он не ходил со мной к господину учителю, потому что тетради разрешают носить только тем ученикам, у которых хорошие отметки… А он пошел… из-за яблока! Потому что он хотел есть! Он стоял перед булочной, потому что там пахло пирогами. А я как раз должен был разменять сто марок для господина учителя у булочника. Там-то я его и встретил.
Председатель(словно пелена спала с его глаз). Сто марок?.. Для учителя?
Высокий ученик. Да, но булочник тоже не смог разменять.
Председатель(берет со стола ассигнацию в сто марок, пронизывает убийцу взглядом, долго молчит; медленно и торжествующе). Так вот откуда эта таинственная ассигнация, которую у вас нашли!
Прокурор и некоторые присяжные приподнимаются с мест.
В зале — большое волнение. Внезапно наступает полная тишина. Председатель все еще стоит, высоко подняв ассигнацию в сто марок.
Убийца(почти беззвучно). Я сделал это не ради ста марок.
Председатель(торжествующе, язвительно). А зачем же, в таком случае, вы их украли?
Убийца(совершенно растерянно, тихо). Я хотел бежать… Я бы не взял этих денег, если бы не увидел вдруг… резинового шнура.
Председатель(с напряженным вниманием). У вас был резиновый шнур?
Убийца. В комнате учителя вдруг появился толстый резиновый шнур, он со свистом прилетел из Африки. Я ухватился за него и перенесся в Африку по воздуху… Вот тут-то я и взял деньги.
Прокурор(торжествующе и очень быстро). Вот этого шнура нам только и не хватало.
Председатель выпрямляется во весь рост. На лице его, подобно маске, улыбка ненависти и торжества. Эта же улыбка отражается и на лице прокурора. Высоко поднимает ассигнацию и потрясает ею. Убийца стоит низко опустив голову: это конченный человек. Защитник отводит глаза от этой немой сцены, складывает со свойственным ему спокойствием бумаги, словно спасти уже ничего нельзя.