Карл. Я вижу ее. Вот и сейчас я снова вижу ее. Она стоит посреди какой-то аллеи. Смеркается. Ни одного человека вокруг! Только она! Она ждет… Я не могу иначе это назвать — она ждет. В какой-то аллее, не очень далеко от дома.
Рихард. В нашем районе нет никакой аллеи… Хотя постой! Ты прав. Немного подальше есть аллея… А разве ты там был когда-нибудь?
Карл. В этом городе я никогда не был.
Рихард. Откуда же ты знаешь, что поблизости есть аллея? Откуда ты это знаешь? Я тебе этого не говорил, потому что сам забыл об этом.
Карл. Откуда? Я не знаю откуда.
Рихард. Да-да, вспоминаю — там, в этой аллее, она часто сидела на солнышке.
Карл. Она не сидит на скамейке, она стоит под деревьями. И ждет. Все это словно уже не на этом свете.
Рихард. Да-да. Анна ждет, она ждет меня… Вот уже три года, голубчик, три года!
Карл. Если ты раньше ходил без бороды, а потом, спустя много лет, вернешься домой с окладистой бородой, может быть, Анна тебя и не узнает.
Рихард(шутя). Ну что ж, мне придется кое о чем ей напомнить — о таких вещах, которые только муж знает о своей жене. Тогда она сразу поймет, что это я. У нее тоже есть свои привычки. В постели, например, когда совсем уже… Сказать тебе, как она лежит?.. Тогда она лежит…
Карл(задыхаясь). Не надо, оставь! Ведь ты мне об этом уже рассказывал.
Снаружи совсем стемнело. Видно только, как то здесь, то там вспыхивает трубка у часового. Быстрыми шагами вдоль забора приближается надзиратель. Внезапно при виде курящего часового останавливается. Слышатся неразборчивые крики.
Рихард. Этот негодяй опять идет сюда искать клопов.
Карл. Он готов принести их с собой, лишь бы найти здесь что-нибудь.
Быстро входит надзиратель. Карл поднимается, встает по стойке «смирно». Рихард пытается встать, но со стоном валится вновь.
Надзиратель. Кто наклеил эту бумагу?.. Когда вас, собаки, поставят к стенке, вы раскроете глотки. Только тогда будет уже поздно. (Рихарду.) Ты почему это не встаешь, собака?
Рихард с большим трудом встает.
Карл. Ему нужно сделать операцию.
Надзиратель(разъяренно). Заткнись! (Выхватывает у Рихарда котелок из рук.) Чтобы сейчас же сожрал, собака!
Рихард едва сдерживается.
Если через полминуты не сожрешь, слышишь, через полминуты… (Поворачивается к левой койке, подымает одеяло и ищет клопов.)
Рихард, вне себя от бешенства, хватает топор, быстро ковыляет к надзирателю и поднимает топор над его головой.
В ту же секунду Карл вскакивает, подбегает к Рихарду и выхватывает у него топор, но при этом задевает Рихарда за больную ногу, и тот с диким стоном падает без сознания.
(Быстро оборачивается, видит Карла с поднятым топором и, уверенный, что Карл хочет его убить, бросается к двери, кричит.) Часовой! Часовой! (Вынимает револьвер, направляет его на Карла, который выронил топор из рук.)
Вбегают двое часовых с винтовками наперевес.
(Показывает на Карла.) Увести! Теперь ты у меня в руках!
Часовые быстро проходят вперед и хватают Карла.
Надзиратель(медленно и торжествующе, с сознанием своей власти приближается к Карлу). Итак, ты хотел меня убить, убить…
Карл молчит с непроницаемым лицом.
Отвечай, собака!
Карл молчит.
И это, конечно, ты приклеил бумагу с протестом? Конечно, ты! Этого достаточно для двух смертных приговоров… Жаль, что тебя нельзя расстрелять, воскресить и еще раз расстрелять. (Смеясь.) Право, жаль! Но мы тебе и так не облегчим смерти. Мы знаем, дорогуша, один способ, такой способ… (Смотрит на Рихарда, без сознания лежащего на полу.) А вот этого мы наконец-то про-опе-ри-ру-ем! Тогда с вами обоими будет покончено. (Внезапно бросается на Карла, поворачивает его за плечи и бьет кулаком по затылку.) Вон отсюда!