Следователь. Значит, есть два Оскара. Один Оскар никого не видел на берегу Майна, потому что там не было ни одного человека, и второй Оскар, который остановился на берегу Майна возле рыбака. (Строго и раздраженно.) Итак, где вы были в шесть часов?
Оскар молчит.
Значит, вы не хотите мне этого сказать. Тогда я вам это скажу. В шесть часов вы вошли в дом Молитора. Вы пробыли у него ровно столько, сколько требуется, чтобы убить беззащитного старого человека, и через три минуты снова вышли. И в очень растерянном состоянии. Итак, вы убили Молитора?
Оскар(в ярости). Нет, говорю я вам! Ни черта вы мне не докажете!
Следователь. Так-так… Ну тогда скажите мне: когда вы были последний раз у Молитора?
Оскар(неуверенно). Что-нибудь… что-нибудь с год назад.
Следователь. Вот оно что! (Потрясая папкой.) А вот тут зафиксировано показание одного свидетеля, видевшего, как в понедельник ровно в шесть часов вы вошли в дом Молитора со своим белым пуделем и примерно через три минуты вышли оттуда.
Оскар. Свидетель спутал меня с кем-то другим. Это случается каждый день, что видишь кого-нибудь и думаешь, что это один человек, а потом оказывается, что это совсем другой.
Следователь. Бывает, конечно, и так. Но в Вюрцбурге есть только три таких белых пуделя, как ваш. Один принадлежит восьмидесятилетней фрейлейн Шпеерфегер, второй — парализованному господину Леммлейну, которого каждый солнечный день вывозят в кресле на колесиках, а третий принадлежит вам… Неужели вы думаете, что свидетель спутал вас со старой девой? Или с паралитиком в кресле на колесиках?
Оскар(приходя в ярость). Вы умеете придираться! Больше ни чего вы не можете!
Следователь. Мне больше не нужно к вам придираться. Я ваше дело могу хоть сейчас передать прокурору. Потому что нам уже все известно. Но у меня есть маленькое честолюбивое желание. Мне бы хотелось, чтобы вы сами сознались в своей вине. Вы вполне могли бы оказать мне эту небольшую услугу. (Пауза.) Возможно, у вас вовсе не было намерения убивать Молитора. Возможно, разговаривая с ним, вы пришли в ярость и это толкнуло вас на убийство! Убийство в состоянии аффекта. Это явилось бы обстоятельством, смягчающим вашу вину.
Оскар молчит.
И еще один вопрос. Вы член национал-социалистической партии?
Оскар. Вот еще! Я не желаю иметь ничего общего с этими людьми.
Следователь. Ну, я велю вас снова отвести в камеру, чтобы дать вам немножко времени над всем поразмыслить. (Полицейскому.) Приведите мне тотчас швейцарца, оружейного мастера.
Полицейский уводит Оскара.
Этот господин Оскар — закоренелый грешник!
Секретарь суда. Но, возможно, это и в самом деле было убийство в состоянии аффекта.
Следователь. Да, возможно, это убийство в состоянии аффекта! Но в данном случае блажен, кто не верует. (Пауза.) В последние три года, с тех пор как появились миллионы безработных и великое множество маленьких людей потеряли все, число совершаемых преступлений сильно возросло. Люди уже больше не знают, что им делать. Им можно посочувствовать. Но закон и правопорядок должны по-прежнему соблюдаться.
Секретарь суда. Многие, разорившись, присоединяются к; национал-социалистской партии, которая и не имеет никакого политического лица, но в силу большой безработицы и нужды становится день ото дня многочисленнее.
Следователь. Да-да! Положение угрожающее!
Полицейский пропускает швейцарца.
Швейцарец. Мое почтеньице!
Следователь. Здравствуйте… Вы специалист по оружейному делу?
Швейцарец(с сильным иностранным акцентом). Так точно! Я самый.
Следователь. Сколько времени вы работаете в мастерской фрейлейн Юлии?
Швейцарец. Семь месяцев. Это вы сами, наверное, знаете и наверняка знаете обо мне еще и многое другое.
Следователь. Скажите мне: где вы были в понедельник в шесть часов вечера? Я имею в виду ровно в шесть часов.
Швейцарец. В мастерской, разумеется.
Следователь. Так-так… Что вы думаете об убийстве Молитора?
Швейцарец. Одним меньше! Разумеется, это меня радует.