Следователь. Значит, фрейлейн Юлия тоже не могла услышать, если бы вы вышли из мастерской в переднюю и прошли несколько шагов до двери Молитора?
Швейцарец. Конечно, нет!
Следователь. Значит, вы, пока паяльная лампа так сильно гудела, что фрейлейн Юлии ничего не было слышно, прошли в комнату Молитора?
Швейцарец(защищаясь). Я находился в мастерской, фрейлейн Юлия может это подтвердить. У меня совершенно безупречное алиби.
Следователь. Однако мы только что узнали от вас, что фрейлейн Юлия ничего бы не услышала из-за шума паяльной лампы, если бы вы вошли к Молитору.
Швейцарец(волнуясь). Это еще не доказывает, что я прикончил этого лихоимца!
Следователь. При обыске в вашей комнате была найдена пара ботинок с железными подковами. (Протягивает руку под стол и достает ботинки; показывая на подбитые железом каблуки.) Вот ботинки! (Трижды нажимает на кнопку звонка, рядом со звонком загорается красная лампочка.) На натертом полу комнаты Молитора мои работники обнаружили отпечатки этих ботинок, подбитых железом… Значит, вы были в комнате Молитора?
Входят двое полицейских.
Швейцарец. Я у него был. Но я его не убивал. Когда я вошел к нему в комнату, он уже лежал на полу мертвый.
Следователь. Вы же сами не верите в то, что говорите… Если когда-нибудь вам опять вздумается войти в комнату, чтобы убить человека, наденьте сначала ботинки па гладкой резиновой подошве. (Подает знак полицейским.)
Швейцарец сопротивляется, когда на него хотят надеть наручники. Один полицейский крепко держит его сзади, пока другой надевает наручники.
Швейцарец(громко). Я не убивал Молитора, и я не хотел его убивать, когда я шел в его комнату!
Следователь. Возможно, англичанина вы тоже не хотели убить. Вам нужны были только его деньги. Под угрозой револьвера он отдал деньги. Но господин Молитор был известен всему городу как необыкновенно жадный до денег человек. Возможно, он отказывался отдать вам деньги. (Одному из полицейских.) Введите господина Оскара, а также моего друга Ганса.
Швейцарец(пока полицейские его уводят, кричит). Я его не убивал! Я его не убивал!
Следователь(Секретарю суда). Ну, что вы думаете теперь?
Секретарь суда. Дело прояснилось.
Следователь. Очень вероятно! Но все же я не совсем уверен, что это швейцарец убил Молитора. Наш господин Оскар, без сомнения, тоже был в понедельник вечером у старика.
Полицейский вводит Оскара и Ганса — оба без наручников — и остается стоять возле Оскара.
Ну, господин Оскар, будете ли вы говорить правду? Вы же были в шесть часов в комнате Молитора!
Оскар. Святой боже! Но с ним слова не сказал. Когда я вошел в комнату, он уже лежал на полу мертвый.
Ганс широко открывает глаза.
Следователь. Раньше вы сказали, что не были у Молитора, а теперь… Это совершенно невероятно, что господин Молитор был уже мертв. В четыре часа он поздоровался с соседом, который сидел у окна на другой стороне переулка.
Оскар(в большом волнении). Я хотел его попросить — теперь я скажу все, — я хотел его попросить пролонгировать мои векселя и снова сдать мне в аренду винный погребок. Три раза я стучался к нему в дверь. Она была полуоткрыта. Но что-то так шумело, что ничего не было слышно. Я продолжал ждать. Ведь как-то неудобно входить в чужую комнату, пока тебе не скажут «войдите». А когда я в конце концов все же вошел, я увидел, что он лежит на полу перед сейфом мертвый, и поверьте мне, это было именно так! Сначала я хотел позвать фрейлейн Юлию. Но потом меня вдруг охватил такой страх — в руках у него были деньги, — меня могли заподозрить, и я убежал.
Следователь откидывается на спинку стула и слушает.
Ганс. И ты, тупая башка, думал, что тебя никто не увидит? Ах ты баранья башка! Ведь у нас, в Вюрцбурге, даже булыжники с глазами. Дай-ка я тебе кое-что расскажу. Недавно мне приснился сон, что у меня умер дядя — никакого дяди у меня нет — и оставил мне в наследство миллион и — желтый дом на Вокзальной улице! А когда на следующее утро я шел через старый мост, мне повстречался Михель и говорит: «Поздравляю тебя с наследством. Ты уже поселился в желтом доме на Вокзальной улице?» Видишь — так вот у нас, в Вюрцбурге.