Рупрехт. И ты собираешься выполнять этот заказ?
Старик. Разумеется.
Рупрехт. Тогда я ни дня больше не буду партнером фирмы «Король шляп». Я не хочу наживаться на вооружении и на войне, которую может развязать этот безумный.
Старик. Ты это всерьез?
Рупрехт. Я вложил свои деньги в шляпную фабрику. Наш доход был и остается более чем приличным.
Старик. Но далеко не таким, каким он будет благодаря изготовлению трех миллионов фуражек.
Рупрехт. У тебя есть выбор. Либо никаких фуражек, либо ты выплачиваешь мне мой пай.
Старик. Это невозможно. Я не в состоянии выплатить тебе сейчас восемьсот тысяч марок. Мне надо значительно расширить нашу фабрику, заказать огромное количество материала и половину оплатить.
Рупрехт. Тогда я предъявлю фирме «Король шляп» иск на мои восемьсот тысяч.
Старик(улыбаясь). Ты знаешь так же хорошо, как и я, что подобный процесс я могу довести до высшей инстанции. На это уйдут годы. (Пауза.) К тому же для меня новость, что мой зять — мечтатель и пацифист.
Рупрехт. Выступать против войны, против вооружения не значит быть мечтателем.
Старик. Ты не будешь сидеть на моем горбу и мечтать о рае вечного мира. Твои восемьсот тысяч марок останутся в деле, во всяком случае до тех пор, пока я не выйду из затруднительного положения. (Уходит энергичным шагом.)
Рупрехт(подходит к Вальтеру). Ну, Вальтер? Ты тоже уже играешь в войну?
Вальтер. Стрелять! Стрелять! Пока не перебьем всех французов! (Несколько раз толкает вперед пушку, направленную на фронт оловянных солдатиков.) Пифф-пафф-пуфф!
Рупрехт(вынимая из ящика с конструктором кубики и складывая из них дом). Французы — хорошие люди, их не надо убивать.
Вальтер. Но ведь они наши враги!
Рупрехт. Французы не наши враги, если мы не враги французов. (Продолжая строить.) Если ты дашь мне солдатиков и пушки, я подарю тебе свой конструктор. Ты сможешь построить целый город. (Показывает.) Видишь?
Входит Амалия, двадцати пяти лет, хорошенькая, в очень дорогом, но безвкусном туалете для коктейля, обвешанная бриллиантовыми украшениями.
Амалия. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не играл в гостиной! Отправляйся к себе в детскую!
Вальтер. Но ведь папа сказал, что я должен теперь строить город.
Амалия(громко), К себе в детскую! Живо!
Вальтер плача уходит.
Рупрехт. С твоей гостиной ничего не случится, если наш сын тут поиграет.
Амалия. У Вальтера есть своя комната.
Рупрехт. Средь бела дня ты навесила на себя бриллианты на пятьдесят тысяч марок!
Амалия. Почему бы и нет? Ведь мы же не какие-нибудь бедняки.
Рупрехт. Поистине вы бедняки. Утонули в своем богатстве!
Амалия. Полно! Что мне их, прятать?
Рупрехт. Значит, ты опять идешь на коктейль?
Амалия. А что?
Рупрехт. На этой неделе ты ежедневно ходила на коктейли. Что тебе это дает? Ты постоянно встречаешься с одними и теми же скучными людьми, которые неизменно болтают одни и те же глупости.
Амалия. А если я останусь дома, ты опять будешь упрекать меня и мы опять поссоримся, как всегда… Я должна читать хорошие книги. Я должна заботиться о хозяйстве. Я должна быть вдумчивой. И так далее и тому подобное. Не хватает только, чтобы я ходила гулять с Вальтером каждый день, когда светит солнце.
Рупрехт. Конечно же, ты должна это делать.
Амалия. На все это у нас есть прислуга.
Рупрехт. Значит, я женился не на девушке, а на трех дюжинах костюмов для коктейля и трех дюжинах вечерних туалетов.
Амалия(кричит). А я вышла замуж не за джентльмена, а за мужика!
Рупрехт. Не кричи!
Амалия. Буду кричать!
Рупрехт. Я вовсе не за то, чтобы детей били. Но ты получила неправильное воспитание. Если бы тебе, когда ты была девочкой, время от времени давали шлепки, возможно, ты бы относилась к жизни серьезнее.