Взяв кухарку, ходит на базар.
ВОРОТЫНЦЕВ
(Печкурову)
Мы до судорог цепляемся за жизнь, на этом ловят нас.
Мы — любой, любой ценою жить желаем.
Мы идём на все позорные условия
И — спасаем. Не себя уже. Спасаем — негодяя.
Но — непобедим, неуязвим
Тот, кто жизнью собственной уже не дорожит.
Есть такие. Стань таким! —
И не ты — твой следователь задрожит!
ЕЛЕШЕВ
(Холуденеву)
Яркость чувств и росплески ума —
Всё для них! Для них мой каждый шаг!
Архитектор, строил я дома,
В обществе блистал я, весельчак, —
Всё для них!..
ХОЛУДЕНЕВ
Я слушать не могу без жёлчи!
Чёрт волок меня над книгами всю молодость прогнить!
Я сейчас готов с тоскою волчьей
Серенаду женщинам провыть!
Фьяченте по-итальянски мурлыкает страстную песенку.
А теперь дадут мне десять лет…
Мне тянуть их в заполярном мраке, вдалеке…
Собачёнкой я готов бежать вослед
Ножке женской, отпечатанной в песке.
Холуденев уронил голову. Рубин уже теребит Кулыбышева.
РУБИН
Сам я, сам я знал богатые колхозы,
У колхозников — коровы, овцы, свиньи, козы…
Из глубины сцены быстро идут и мимо котла выходят вперёд Прянчиков и сопровождающий его 1-й надзиратель в грязно-белом халате поверх формы. Зритель не сразу может понять, что неестественно в чрезвычайно элегантном костюме и в движениях Прянчикова: все до единой пуговицы на его костюме и прочей одежде обрезаны, и одежда кое-как скреплена верёвочками. Прянчиков в движениях быстр, но стеснён — не обронить бы чего.
ПРЯНЧИКОВ
(на ходу)
Почему к военным ли, к гражданским
Обращение одно у вас — «давай! давай!» —
А? Товарищ?
1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ
Волк тебе товарищ в лесе Брянском.
Барахло в прожарку скидавай!
ПРЯНЧИКОВ
(снимая левой рукой мягкую шляпу, из-под которой рассыпаются богатые каштановые волосы, правую руку вытягивает на мгновение вверх вперёд)
Хайль Гитлер, господа!
(Правою рукою — «рот фронт».)
Да здравствует товарищ Сталин!
(Мелко помахивает Фьяченте.)
Вива Муссолини!
(Отмахивается.)
Хай живэ Бандер!
Разрешите вам представиться? Я — Валя
Прянчиков. Я — агитатор против возвращенья в эС-эС-эР!
Елешев, крадучись, приближается и шепчет ему на ухо.
(Во весь голос.)
Я предупреждён! Я знаю! — в контрразведке
Между нами могут быть наседки.
Но как честный человек скажу вам, не тая,
Что я
1-й надзиратель за его спиной продувает машинку для стрижки. Все разговоры и хождения прекратились, Прянчиков — в центре внимания.
С мировой буржуазией — в самых тесных рамках,
С мировым рабочим классом — еле-еле-еле.
Оборотный капитал — три сотни тысяч франков.
Особняк, жена, машина — всё в Брюсселе.
(Присаживается на чурбак.)
1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ
Вши-то есть?
ПРЯНЧИКОВ
Как вы сказали?
1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ
Вши.
ПРЯНЧИКОВ
(разражается хохотом, теряет равновесие и упал бы с чурбака, если б не схватился рукою за землю)
Ха-ха-ха! Давно я не смеялся от души!
Где ж им взяться? Людоеды! Дурносопы!
Я ж не из Москвы приехал — из Европы!
1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ
Я сказал тебе — скидай в прожарку!
РАБОЧИЙ
(с верха котла)
Гражданин начальник! Тут уж докипает.
1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ
Ну, не надо.
ПРЯНЧИКОВ
Гран мерси! Я рад. На родине так ярко
Человек простые радости переживает!
Да! Совсем забыл я, господа, — один вопрос:
Уровень промышленности, что же, — не возрос?
Ай-ай-ай, как до сих пор тут туго всё!
По тому сужу, что эти вот чины
У меня обрезали все пуг’вицы,
И совсем не держатся штаны.
КЛИМОВ
Металлические были?
ПРЯНЧИКОВ
Что вы! Из кости.
КЛИМОВ
Значит, шик?
ПРЯНЧИКОВ
Конечно. Цвета крем.
КЛИМОВ
Так в посылку взяли. Паря, не грусти,
Пуг’вицы обрезывают всем.
ПРЯНЧИКОВ