Охреянов ещё где-то на невидимой части аллеи, но уже вдоль аллеи все сторонятся и, по мере его подхода, приветствуют. Последними по аллее успевают пройти 1-й и 2-й оперативники. Камчужная встречает их перед крыльцом,
1-Й ОПЕРАТИВНИК. Лида, привет!
КАМЧУЖНАЯ. Алё! Ты что, выходной?
1-Й ОПЕРАТИВНИК. Нет, на работе.
КАМЧУЖНАЯ. Здесь?! (Порывисто влечёт его на скамью в центре.)
2-й оперативник садится рядом.
Мальчики! Кого? Кого?
1-Й ОПЕРАТИВНИК. Зачем тебе знать? Сейчас увидишь.
КАМЧУЖНАЯ. Мишка! Скажи! Я тоже с вами! Мне ещё ни разу не приходилось самой…
Шествие, возглавляемое Охреяновым и Кривощапом, — на подходе к крыльцу. Охреянов движется очень медленно, он несёт своё тело, как монумент. Какой-то встречный задержанный им майор оправдывается в чём-то. Движение по аллее прекращается: задние, наткнувшись на группу, прогуливаются, передние возвращаются к ресторану.
ФИЛИППОВ. А за что тебя прозвали астрономом? Ты правда астроном?
НЕКЛЮЧИМОВ. Люди всегда и везде не терпят, когда кто-нибудь на них не похож. Я когда-то хотел быть астрономом, поступил в Московский университет, но меня со второго курса по комсомольской мобилизации взяли в училище НКВД, и никак нельзя было отбиться, никак.
ОХРЕЯНОВ (перед крыльцом). Неужели я во всё должен входить сам? Идёшь к вам в хорошем настроении, а вы только портить умеете. Напишите объяснительную записку.
Майор козыряет, поспешно уходит.
(Адъютанту.)
А здесь деревья подстригают или не подстригают? Где начхоз?
АДЬЮТАНТ. В командировке, Лука Лукич.
ОХРЕЯНОВ. Объявить выговор в приказе.
АДЬЮТАНТ. Есть! (Записывает.)
ОХРЕЯНОВ (мягче). Ну что, Кривощап? Раз уж дошли — зайдём? Тут из графского погребка пузатенькие…
КРИВОЩАП. Нырнём, Лука Лукич.
Входят в ресторан. Движение по аллее восстанавливается.
За окном:
1-Й ОФИЦЕР. Кто говорил — ишаки?
2-Й ОФИЦЕР (сильно пьян). Т-ты с-сказал! и к-к-критиковал х-характеристики!..
1-Й ОФИЦЕР. Ты с ума сошёл! Как я мог это сказать? Аня, ещё бутылочку, быстро!
ГОЛОСА НА АЛЛЕЕ. Я пишущую машинку послал домой. Тысяч пять возьму?
— А шрифт русский?
— Немецкий.
— За переделку тысячу отдашь.
КАМЧУЖНАЯ (кивая на укрытую скамью). Вон там, ладно? (Медленно идёт к окну.)
2-Й ОПЕРАТИВНИК. Напрасно ты ей сказал.
1-Й ОПЕРАТИВНИК. Ничего, баба в доску.
КАМЧУЖНАЯ (снизу в окно). Астроном, ты пьёшь? Что случилось?
НЕКЛЮЧИМОВ. Капитан Камчужная! Фамилия моя Неключимов, зовут Александр Иваныч.
КАМЧУЖНАЯ (напевает). Саша! Ты помнишь наши встречи!..
НЕКЛЮЧИМОВ. Не припоминаю.
КАМЧУЖНАЯ (сорвавшимся голосом). Слушай, какой ты… ах, какой ты… (Не отходит.)
9-Й ОФИЦЕР. Я восхищаюсь вашей работой, товарищ подполковник. Вы сумели стать незаменимым специалистом.
МОРГОСЛЕПОВ. Мой отец говорил так: я буду учить тебя столько лет, чтобы не ты работы искал, а тебя работа искала.
10-Й ОФИЦЕР. и сколько же лет вы учились?
Выходят перед крыльцо.
МОРГОСЛЕПОВ. Школа семь лет, рабфак шесть лет, потом очно, потом заочно, — вы уже обедали? Я пошёл. У меня перерывы короткие. (Входит в ресторан.)
9-Й ОФИЦЕР. Это тот халтурщик! Но скажи, двух прокуроров выжил, за троих работает.
10-Й ОФИЦЕР. Да он от жадности лопнет скоро, с официантки пять копеек сдачи требует. (Отходит.)
11-Й ОФИЦЕР (указывая на него вслед, 9-му). А сам? Самому на месяц двадцать пачек папирос дают — подследственных вознаграждать, так он за одну папиросу удушится, и сам не курит — посылками домой отсылает! — брат у него дома курит! — в лоб тебя драть с таким офицером!
ФИЛИППОВ. Я своими глазами на плацдарме видел, как один сержант подбил два «мессершмита». А теперь конвоируем, смотрю — ведём его…
КАМЧУЖНАЯ. Александр Иваныч, допей и выйди на минутку, ты мне очень нужен.
НЕКЛЮЧИМОВ. Лидия Васильевна, сейчас перерыв, какие дела?
КАМЧУЖНАЯ. Саша! Так нужен! Я бы не звала…
НЕКЛЮЧИМОВ. Ну, посиди, капитан, я сейчас. (Встаёт.)
12-Й ОФИЦЕР (гуляя с 13-м перед клумбой). Одного, Юра, я не понимаю: зачем американцы выдали нам власовцев, англичане — казаков, — зачем? Какая у них цель?