К работе над «Баней» Маяковский приступил непосредственно после возвращения из своей последней поездки за границу (он приехал в Москву 2 мая 1929 года).
Маяковский говорил о «Бане», что ее «политическая идея — борьба с узостью, с делячеством, с бюрократизмом, за героизм, за темп, за социалистические перспективы» (беседа с сотрудником „Литературной газеты“, см. т. 13 наст. изд.).
Третье действие «Бани» посвящено актуальной в конце двадцатых годов задаче — борьбе с приспособленчеством в искусстве; Маяковский создал здесь пародию на лжереволюционный спектакль и обличал пошлые вкусы бюрократов.
Для обрисовки Победоносикова использованы некоторые эпизоды из первой части киносценария Маяковского «Товарищ Копытко, или Долой жир!» см. стр. 167 наст. тома, в частности, кадры 48–53 и 60–81.
По поводу своеобразного построения реплик Понт Кича переводчица Рита Райт, помогавшая Маяковскому в подборе слов для этих реплик, рассказывает в своих воспоминаниях, что Маяковский сказал: «Надо сразу придумать и английское слово и то русское, которое из него можно сделать, например, «из вери уэлл» — порусски будет «и зверь ревел».<…> Из английского «ду ю уант» вышел «дуй Иван»; «пленти» превратилось в «плюньте», «джаст мин» — в «жасмин», «андестенд» — в «Индостан», «ан сэй иф» — в «Асеев». Некоторые слова («слип», «ту-го», «свелл») так и вошли в текст в русской транскрипции (с лип, туго, свел), а характерные английские суффиксы «шен» и «ли» дали «изобретейшен», «часейшен» и «червонцли». (Р. Райт, Двадцать лет назад. В книге: Маяковскому. Сборник воспоминаний и статей, Гослитиздат, Л. 1940, стр. 125).
Маяковский закончил «Баню» в середине сентября 1929 года, — точнее, был закончен текст чернового автографа, который можно было вынести в аудиторию; затем во время репетиций авторская кропотливая, дополнительная работа над пьесой продолжалась, о чем свидетельствуют многочисленные варианты пьесы.
22 сентября Маяковский читал пьесу дома друзьям, а на следующий день — на заседании художественно-политического совета Гос. театра имени Вс. Мейерхольда. Выступая на обсуждении «Бани», В. Э. Мейерхольд дал ей очень высокую оценку, сравнивая ее с пьесами Мольера, Пушкина, Гоголя. Он говорил, что эта пьеса — «крупнейшее событие в истории русского театра, это величайшее событие, и нужно прежде всего приветствовать поэта Маяковского, который ухитрился дать нам образец прозы, сделанный с таким же мастерством, как и стихи… Конечно, Маяковский начинает собой новую эпоху» (цитируется по стенограмме). В единогласно принятой резолюции совет признал, что «постановка театром пьесы тов. Маяковского «Баня» является чрезвычайно желательной. Пьеса ценна и важна как для театра, так и для всей нашей драматической литературы».
Договор на постановку «Бани» в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда был заключен Маяковским 5 октября, причем в договоре было указано, что Маяковский будет ассистентом при постановщике В. Э. Мейерхольде.
Зарисовки типов Победоносикова и Оптимистенко, сделанные Маяковским (см. вклейку), возможно, связаны с первоначальным намерением поэта работать в качестве художника спектакля.
Маяковский снова читал «Баню» у себя на квартире друзьям 27 сентября; а затем отрывки из пьесы — на своих вечерах в Ленинграде (в помещении Гос. академической капеллы — 12 октября, в Московско-Нарвском доме культуры — 13 октября и в Доме печати — 20 октября) и в Москве, в Большой аудитории Политехнического музея (25 октября). Затем пьеса была им прочитана в Москве — в Доме печати (27 октября), по радио (29 октября) и на ряде рабочих собраний: в клубе Первой образцовой типографии (30 октября), в клубе «Красный луч» (9 ноября), в клубе «Пролетарий» (4 декабря), в клубе завода «Икар» (28 декабря) и в поселке Колпино, недалеко от Ленинграда, в клубе Ижорского завода (9 января 1930 года). 20 декабря Маяковский прочитал пьесу в Главреперткоме (Главном репертуарном комитете при Наркомпросе) и участвовал в ее обсуждении.