В е р а. Вот зеленка — коленку помажь. (Мажет ей ссадину на коленке сама.)
Г а л и н а (тихо). Добрая ты. Он тебя любит, а меня… Плевать и не привыкать! Меня сперва отчим лупил для порядку, а потом уже муж — ногами в живот. Ты жизни не знаешь — прям как ребенок? И он, как ты, тоже блажной. Вредила ему — доказать вот хотела. А что докажешь, если блажной? Смешной такой! Книжки мне, как маленькой, читает. Думает, я тупая. Не понимаю, думает. А что понимать? Любовь у вас — вот… (Сбросив Верину руку, достает сигареты.) Уйди — не лезь. Ты жизни не знаешь, а блажных на раз обмануть. Этой (Алле) не верь — зверь она черный. И справке моей поддельной не верь. Я эту липу по блату достала, чтобы его, а, доконать…
Возвращается И л ь я с чайником.
Чайком погреешь? Раздобрился — подал! Может, спичку подашь? (Не дождавшись, закуривает сама. Вере.) Я ему вообще-то никто. Так, для гигиены — медицинская семья. (Достает из сумки бутылку водки. Илье.) Выпьем за это с тобой напоследок!
Илья, отобрав у Галины водку, выбрасывает бутылку в форточку.
О-о, учит! Учитель жизни! Значит, стих про любовь рассказать? (Схватив со стола букет, хлещет Илью по лицу.) Про любовь! Про любовь! Про любовь! Про любовь!
Илья застыл, потупясь, и, кажется, не чувствует, что бьют и бьют его по лицу. И Вера, кажется, не видит Галину — оцепенела незряче, и все. Галина роняет цветы и, пугаясь странной пустоты — ее не видят, не слышат: пусто, — уходит, пятясь и озираясь… Илья и Вера молчат, не шелохнувшись.
И л ь я (смеется вдруг). Смешное чувство было в юности — будто я бог и спасу людей. Никого не спас. Сон дурной — жизнь. Не поняла еще, что я бездарь и не случайно бросил писать?
В е р а. Наговариваешь ты. Ты сможешь не писать? Сможешь, что ли?
И л ь я. Смог уже. Сына родил без любви вот, как нелюдь, и без мольберта не умер пока. Что врать-то? Я люблю, родная. Первый раз люблю — и жизнь как на ладони. Мама говорила — каждое утро молиться надо, чтоб не предать вот нечаянно иль впопыхах. Сегодня нечаянно, завтра чуть-чуть… Обижался на жизнь! Жена мне сына в муках рожала — ничем не согрел. «Люблю» не сказал. Книжки, честность, идеи — обыватель с идеями: бросил — зато под стихи про любовь! Знаешь, Верочка, тайну таланта? Вот скажи ему — убьют, зарубят не только выставку, но и… он под током на карачках к мольберту поползет. Талант — это любовь: веселая, без страха. Прикажи не любить, запрети птицам петь! Это бездарь — птица из клетки: петь вон те (наверху) запрещают, а жена не вдохновляет. Враг номер один — ничтожество-жена! Жена моя жалкая, посмешище Галка — все отнять легко, даже детей. Без детей она разом в канаву покатится. Ай да я — ловко устроил: Галку под откос — и хоть завтра в загс!
В е р а. Дак у меня и платье наготове. Давай! (Весело укладывает подвенечное платье в коробку.) Зря, что ль, за свадебным платьем давилась? Очередь за счастьем — по головам лезут: аж рады друг дружку задавить! (Стоит у ящиков с рассадой.) Огород не полила.
И л ь я. Работать отпуск будешь?
В е р а (беспечно). А-а!
И л ь я. Отдохнуть бы тебе… Дельфин еще чертов! Алка правда заберет заявление?
В е р а. Заберет. Если добьется, чего хочет.
И л ь я. А чего?
В е р а. Знать бы! Торговаться, чую, к отцу его ездила — или, мол, ваш сын сядет, или… на испуг берет, как шпана.
И л ь я. Сделать что-то надо. Надо… забыл?
В е р а. Надо Арика подстраховать. Алке сейчас выгодно спровоцировать на срыв.
И л ь я. А-а, про взятки! Должен быть выход — вместе подумаем…
В е р а (перебивая). Не надо, Илюш.
И л ь я. Да ведь подсудное дело, господи, — за взятки могут!..
Вера, уходя от разговора, берет веник, выметая остатки букета.
(Отнимая веник, кричит на нее.) Ты глухая? Что у тебя?
В е р а (озлясь, отнимает веник). Нормально у меня! Я иду на крупное дело: я бью — меня бьют. Как иначе?
И л ь я. Это опасно?
В е р а. Тю, убьет меня, что ль, Акопян? Ну, взятку даст.
И л ь я. Дают?
В е р а. Ревизору? Ты что! Вон Рувимчик из детского костно-туберкулезного санатория книжку для сына мне подарил. За десять копеек. А в книжке купюры. Книжку за десять копеек взяла!
И л ь я. Кто он — Рувимчик?