Б а б к а. Ты зачем, Лизавета, напраслину-то наговариваешь? Сотки все перемеренные, раз не отрезали тогда, значит, так и надо, все по закону, значит. А ты если из-за Кольки, так мы за него не ответчики, у него батька с маткой есть.
Е л и з а в е т а. А чего это мне ваш Колька? Тут к вам из сельсовету по делу пришли, а не Колька. А если уж по правде сказать, так вырастили кобеля. Натворил делов — да и деру.
Д е д. Мы за Кольку не ответчики. Он наварначил — с него и спрос. А как это нас за него разорять?
Е л и з а в е т а. А кто вас разоряет-то? Разоришь вас, как же! Тут две сотки захапали, да Федор комбикорму, наверно, на тысячи наворовал.
В л а д и м и р. Простите…
Е л и з а в е т а (не слушая). Что, не так, скажете? На тысячи, не меньше.
Б а б к а. Федор тут ни при чем. У него…
Е л и з а в е т а (перебивая). Ладно, не об этом разговор.
В л а д и м и р. Простите, Елизавета Кузьминична, но мы… мы почему-то постоянно переходим на другое, постоянно отклоняемся.
Е л и з а в е т а. Так с ними разве не отклонишься? Не успел школу закончить и вот чего натворил.
Б а б к а. Колька теперь…
Е л и з а в е т а (перебивает). Ладно, корреспонденту только и делов слушать да про Кольку про вашего. (Неожиданно, Владимиру.) А вот хочете — я вам гору эту самую покажу, Омулевую, куда мужики-то с бабами выскочили, хочете?
В л а д и м и р. А это далеко?
Е л и з а в е т а. Да тут она, с заднего двора видать. (Старикам.) У вас собаки-то там нету?
Д е д. Мы за Кольку не ответчики. Вот так-то!
Е л и з а в е т а. Собаки, говорю, нету?
Б а б к а. Какая у нас еще собака? Федора когда кто поймал, что ли? Это зачем так напрасно-то говорить?
Е л и з а в е т а. Не бойтесь, поймают еще. (Владимиру.) Пойдемте, поглядите на гору нашу знаменитую.
В л а д и м и р (старикам). Да, мы посмотрим, можно? Я сейчас. (Выходит с Елизаветой.)
Б а б к а. Вот ведь змея-то какая, вот змея! И Федора-то, того и гляди, что засудит. Брату-председателю нашепчет, а тот чего, родную сестру не послушает, что ли? Это ведь она нарочно его увела, чтоб на ухо ему все пересказать, чтоб без нас-то. И обскажет! Счас она ему все обскажет. Что делать-то будем, Василий?
Д е д (стучит посошком об пол). Я вот ей!
Б а б к а. Видишь, они как: вроде бы про старинное спрашивать пришли, а подвела-то все к огороду. Из-за Кольки это все, из-за Кольки. Сидит да только и глядит, с какого бы боку за нас ухватиться. А тут и чего говорить, не знаешь. Так ведь Федора-то сюда же припутала. Счас, счас она ему там обскажет, на ухо-то. А может, она про гору-то сбрехала, чтоб покос перемерить? Так покос что, там лишков нету, пускай меряют. А мы вот как сделаем, Василий. Ты тут сиди, а как они спросят, так она, мол, к Параньке, к соседке, за солей побежала, соль, мол, кончилась. А я той минутой за Федором-то кого-то и пошлю. А то запутают они нас, мы и наговорим чего не надо, а Федор, он им так просто не поддастся — он им сумеет обсказать. Сиди, Василий, сиди и ничего не бойся. А я счас. Сиди.
Бабка Феня выходит. Дед Василий, кому-то грозя, постучал посошком в пол, подошел к окну, наблюдает за действиями бабки на улице. Входят, продолжая начатый во дворе разговор, Е л и з а в е т а и В л а д и м и р.
Е л и з а в е т а. Вот бы и прописать про это в газете-то. На тысячи, не меньше чем на тысячи, наворовал. (Умолкает, не желая, чтобы разговор услышал дед; поискав глазами бабку.) О, а бабка где? Один оглох, а другая совсем попряталась?
В л а д и м и р. Простите, Елизавета Кузьминична, но этот тон… Из-за него мы и поговорить с ними не можем. Такой материал, а мы…
Е л и з а в е т а. С кем говорить-то? Бабка попряталась, а этот в глухие записался.
Д е д. Мы за молодых не ответчики, вот так-то!
Е л и з а в е т а. Бабку, говорю, куда девал? (Владимиру.) Это она к Федору, к Федору побежала, к сыну своему.
В л а д и м и р. Зачем?
Е л и з а в е т а. А вот приведет его счас, так и будет тут «матерьял».
В л а д и м и р. Почему? Просто зашли поговорить, расспросить.
Е л и з а в е т а. Вот счас и наговоримся. Живыми б как только выйти отсюдова. Федор-то, он психоватый, еще и с колом прибежит.
Д е д. Как приходили и мерили…
Е л и з а в е т а (перебивая). Да уймись ты со своим огородом!
В л а д и м и р. Нет, ну а что, собственно, он может иметь против? В конце концов, ему же должно быть приятно, если о его родителях… Странно…