И л ь я. Илья. А тебя?
В е р а. Вера. Прощай! (Уходит с сумкой и елкой. Кричит уже издалека.) Не балуй больше, слышишь? И домой ступай! Ступай… камнем кину! Дома обыскались, а он… Где живешь?
И л ь я. В городе.
В е р а. А здесь кого ждешь на снегу?
И л ь я. Электричку. Последняя из-под носа ушла.
В е р а (оставив на шпалах вещи, в досаде возвращается). Пойдем.
Илья качает головой — нет.
У меня тебя не съедят. Муж в командировке, сын у мамы в деревне, а соседка, надеюсь, спит. Ну?!
И л ь я (отказываясь). Врать не смогу, а прятаться не стану. Иди!
В е р а. Мороз-то под тридцать — обморозишься! Ну!
И л ь я. Не нукай. Иди!
В е р а (озлясь). Пойду! Форс морозу не боится — форси, замерзай! Штиблеты для лета. Это что — носки? (Присев, сердито тычет в его тонкие холодные носки.) Шерстяных нету? Чего босой ходишь? Обморози-и…
И л ь я (не дав договорить, обнимает ее. Смеется). Завтра купим мне носки, а тебе — шубу.
В е р а. Дубленку, м-м? Я везучая! Сегодня на парткоме разбирали, что взятки беру и на чужих мужей охочусь. Ты ведь тоже женат.
И л ь я. Да.
В е р а. Правду люди сказали…
И л ь я. Неправду.
В е р а (отстраняясь). Пойдем! (Поднимается по насыпи.)
Илья идет следом.
И лишнего не думай. В пять утра электричка. Чай попьем, и уйдешь.
Уходят.
З а т е м н е н и е.
В темноте с грохотом падают, похоже, ведра.
Г о л о с К л а н и (в темноте). Верк, ты?
Г о л о с В е р ы. Я, я!
Г о л о с К л а н и (с позевотой). Думала, опять артист Алку убива-е-ет! Каждую ночь грох-грох!
Свет. Комната Веры. За окном сугроб и угол пожарной лестницы. В е р а снимает пальто. От порога, крадучись и озираясь, идет И л ь я с Вериной сумкой.
И л ь я (шепотом). Соседку разбудили. Пойду я, а?
В е р а. Пойдешь?! Опять уронишь? По бабам, знаешь, шастают втихую.
И л ь я. Не говори так.
В е р а. А ты не шепчись. Кого мы украли?.. Чай с черемухой будешь? Вон телефон — звони. Жена, поди, обревелась.
Илья, не раздеваясь, мнется у порога. Осматривается. Первое, что бросается в комнате в глаза, — детские рисунки на обоях: радостные звери, птицы, цветы.
(Перехватив взгляд.) С сыном изрисовали! Портил стены, портил, — ладно, говорю.
И л ь я (кивая на фотографию малыша). Сын?
В е р а (растаяв от нежности). Сына моя!.. Звони, кавалер. (Уходит с чайником на кухню.)
Илья оглядывает комнату. Старинный резной буфет. Покрытая ковром старенькая тахта. Лавка-ларь. Книжные полки. Много книг! На подоконнике ящики с рассадой, утыканные бирками с обозначением сортов. Детская кроватка. На стене три крупные фотографии: смешливый малыш, счастливые молодожены и напряженная от серьезности пожилая деревенская пара. Возвращается В е р а. Накрывает на стол.
И л ь я. У нас с мамой точь-в-точь: наш буфет! (Рассматривает фотографию Вериных стариков.) Твои?
В е р а. Это мама моя, а папку схоронили — на охоте в буран вот замерз. Твои-то живы?
И л ь я (качает головой — нет). А это? (О фотографии молодоженов.)
В е р а. Хорошие люди, как объясняю сыну.
И л ь я (кивая на ящики с рассадой). Ты агроном?
В е р а. Мечтала быть агрономом. Не сбылось! А ты кто?
И л ь я. Художник.
В е р а. Сбылось?
И л ь я. Таланту нет. (Волнуясь, трогает вещи.) У нас с мамой был такой же ларь. Внизу игрушки, верно? (Откидывает крышку ларя. Достает оттуда старые вещи, игрушки.) Мамина шаль… мой мяч.
В е р а. Ты что… что?
И л ь я (смеется). Елкой пахнет, слышишь? А мужа у тебя нет.
В е р а. Ну… нет.
И л ь я (обнимает ее). А я знал всегда, что встречу тебя. Я домой пришел, слышишь?
В е р а (безучастно молчит). Я — как там сказали сегодня? — мать-одиночка. Доступная то есть. И ко мне со всех сторон по-пластунски ползут женатые партизаны. Цветы дарят тайно, как ворованные. Тебя тоже зачислить в партизанский отряд? Пиши заявление — получишь инструкцию, как обманывать жену… Ой, чай! (Убегает на кухню.)