ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Домыв пол, А р б у з о в а выплескивает воду в темноту, едва не окатив Дебрина.
А р б у з о в а (заметив Дебрина). Ой… товарищ корреспондент! Может, пивка? Пивка, а? От я вам щас досточек настелю. (Перекидывает доску через лужу.) Топнем в грязи — перкопали как свиньи! Все Белов ваш! Сюда… ступайте сюда. Пивка, да? (Молниеносно ставит перед Дебриным бутылку и пивную кружку.) Пуговка пооборвалась. Неженатые будете?
Д е б р и н. Как сказать…
А р б у з о в а. Щас у всех — как сказать. У меня тоже.
Д е б р и н. Здесь женщина с московского поезда не проходила?
А р б у з о в а. Интересная?
Д е б р и н (осмотрев любопытную буфетчицу). Умная.
А р б у з о в а. Никого не было. Ни умной, ни… Все ждешь-ждешь — явится стройный кипарис с седыми висками. Только деньги на одёжу изводишь! А вы, значит, Белова защищать приехали? Начальство, как же, а дочь — шпана! Коньячку, а?
Дебрин хмуро отказывается. Выгребает из кармана мелочь вперемешку с бумажным мусором и, обдув ее, расплачивается за пиво.
У меня горе, а вы с деньгами лезете?! Думаете, просто поднять дочь одной? Сапоги — восемьдесят рублей. Каждая нога — сорок рублей! Поворочай вот бочки. Пива нет — перкопали: нету подвоза! А на ситре охрипнешь за план: «Лимонадику! В дорогу! С дороги! Кому?» Я горлом план даю! У меня дочь рваниной сроду не ходила: оденется — королевочка! (Молчит, заплакав.) Ой, засадит Белов Верку! Я ж не хотела судиться — добром хотела! Увидела Верку Арбузову — глаз синий, как картошка. У меня на нервных почвах вот — колотун. Мне мысли не было про суд! Думаю, сядем с Беловым, обсудим. Разберемся, а? А Белов открыл дверь — так. (Делает надменное лицо.) В комнату не приглашат! Тут собака под дверью развалимшись и я при ней — торгашка-дворняжка. Мне стул предложить? В их дворец запустить? Кого — торгашку?! (Опять в слезы.) Бьюсь всю жизнь, как шахтер в шахте! А я человек… я человек!
Появляется Л и л я с дорожной сумкой.
(Лиле.) Ослепла, что ли? Закрыто — ночь! (Дебрину.) Обнаглели — аж ночью лезут! Они люди — мы нет!
Д е б р и н. Шампанского не найдется? (Улыбаясь, разглядывает Лилю.)
А р б у з о в а. Шампанского? Щас! (Лиле.) Извиняюсь — нервы не держат: дочь избили и засадить хотят. Белов — вот! (Скрывается в ларьке.)
Л и л я. Зачем звал?
Д е б р и н. Шампанского выпить. Ресторан «Мацеста» — лечебная грязь. О-о, юбка новая!
Л и л я. Старая — забыл. Хоть бы поздоровался, Дебрин, или из вежливости спросил: как, мол, живешь?
Д е б р и н. Кандидатскую пишешь или докторскую уже?
Л и л я. Зато ты не пишешь — даже писем. Говорят, ты выкинул очередной фокус, и тебя красиво турнули из редакции. Когда ты спустишься на землю?
Д е б р и н. Лучше в землю. (Веселясь, напевает траурный марш.)
Л и л я. А на что живешь? Деньги есть?
Д е б р и н. Все есть! Даже надежда — дорасти наконец до моего шефа и писать вдохновенно, как он: «В августе «Аэрофлот» доставил в столицу триста тысяч полосатых красавцев». Это он об арбузах.
А р б у з о в а (из-за стойки). Арбузова моя фамилия, Арбузова! Вы б, товарищ корреспондент, взяли ручку и врезали Белову «Крокодилом»: перкопали, как на передовой! Клиенты каждый день в его окопы падают — только «ура» не кричат. Подвозу нет! Бочкового пива неделю нет!
Д е б р и н. А как насчет шампанского?
А р б у з о в а. Щас! Врезали б, а? Через таки окопы не то что клиент — вор не полезет. А план роди. Ай, а дай! Как? (Скрывается в ларьке.)
Л и л я. Говорят, ты ушел из редакции?
Д е б р и н. Говорят, я написал заявление с просьбой выгнать меня или шефа.
Л и л я. И выгнали бедного шефа!
Д е б р и н. А зря. Как говорит наш Алеша Кондратьев: «Больше других понимает начальство — думать иначе просто нахальство».
А р б у з о в а (из-за стойки). Гнать такое начальство! (Лиле.) Это дочь его била — Белова!
Л и л я. И когда же состоится вынос твоего тела из редакции? Сообщи — я цветов куплю! (Пародируя Дебрина, напевает траурный марш.)
Д е б р и н. Все иначе — ажур-мажор. Шеф вступился за мой талант.
Л и л я. А зря! Еще один срыв — и тебя турнут уже по статье!