Король Карнос: Мы все слышали ее. Успокойтесь. Успокойтесь.
Королева: Один человек ничего не слышал.
Король Карнос: Но он ушел. Теперь мы все слышим эти звуки.
(Входит караульный.)
Королева: Жаль, что я не могу видеть его.
Король Карнос: Человек мал, а ночь велика и полна чудес. Вы не сможете разглядеть его.
Королева: Я хотела бы видеть его. Почему я не могу его увидеть?
Король Карнос: Я послал стражников отыскать его и остановить эту игру на лютне. (Ихтариону) Не дайте Королеве узнать об этом пророчестве. Она может подумать… Не знаю, что она может подумать.
Ихтарион: Нет, ваше Величество.
Король Карнос: Королева очень боится богов.
Ихтарион: Да, ваше Величество.
Королева: Вы говорите обо мне?
Король Карнос: O нет. Мы говорим о богах.
(Земная музыка стихает.)
Королева: O, не говорите о богах. Боги ужасны; все смерти, которые когда-нибудь совершатся, приходят от богов. В туманных ветрах блуждающих холмов они выделывают будущее, как клинок на наковальне. Будущее пугает меня.
Король Карнос: Вызовите дев Королевы. Пошлите быстро за ее девами. Не давайте будущему испугать Вас.
Королева: Люди смеются над богами; они часто смеются над богами. Но я уверена, что боги тоже смеются. Ужасно думать о смехе богов. O лютня! Лютня! Как ясно я слышу лютню. Но Вы все слышите ее. Не так ли? Поклянитесь, что Вы все слышите ее.
Король Карнос: Да, да. Все мы слышим лютню. Это только упражняющийся в игре человек.
Королева: Жаль, что я не могу увидеть его. Тогда я узнала бы, что он — всего лишь человек, а не Гог-Оуза, самый ужасный из богов. Тогда я смогла бы уснуть.
Король Карнос: (успокоительно) Да, да.
(Входит караульный.)
Вот вернулся человек, которого я послал на поиски. Ты нашел лютниста. Скажи королеве, что ты нашел игравшего на лютне.
Караульный: Стражники искали, ваше Величество, и не смогли найти человека, который играет на лютне.
Акт III
(Прошло три дня.)
Тармия: Что мы наделали! Что мы наделали. Наши мужья обречены. Пророк предаст их, и они найдут свою смерть.
Аролинда: O, что же нам делать?
Тармия: Было бы лучше, если б мы облачились в рубище и не привели бы своих мужей к смерти своими деяниями.
Аролинда: Мы сотворили слишком много и мы разгневали короля, и (кто знает?) мы, возможно, прогневали самих богов.
Тармия: Самих богов! Мы станем подобны Елене. Когда моя мать была ребенком, она видела ее однажды. Она говорила, что это была самая спокойная и самая нежная из женщин, желавшая только любви, и все же из-за нее началась Троянская война, длившаяся четыре или пять лет, и был сожжен город, окруженный замечательными башнями; и некоторые из греческих богов стали на ее сторону, говорила моя мать, а некоторые, как она говорила, были на другой стороне, и они ссорились на Олимпе, где они обитают, и все из-за Елены.
Аролинда: O нет, нет. Это пугает меня. Я только хочу быть красиво одетой и видеть своего мужа счастливым.
Тармия: Вы видели Пророка?
Аролинда: О да, я видела его. Он бродит у дворца. Он свободен, но не может убежать.
Тармия: Как он выглядит? Он напуган?
Аролинда: Он бормочет на ходу. Иногда он плачет; и затем он скрывает лицо под плащом.
Тармия: Я боюсь, что он предаст их.
Аролинда: Я не доверяю пророку. Он — посредник между богами и людьми. Они так далеки. Как он может нести истину тем и другим?
Тармия: Этот Пророк лжет богам. Нет ничего хуже для пророка, чем пророчить ложно.
(Пророк проходит мимо, опустив голову и бормоча.)
Пророк: Боги изрекли ложь. Боги изрекли ложь. Может ли все их возмездие искупить это?
Тармия: Он говорил о мести.
Аролинда: O, он предаст их.
(Они плачут. Входит Королева.)
Королева: Почему Вы плачете? Ах, Вы собираетесь умереть. Вы слышали лютню смерти. Вы можете плакать.
Тармия: Нет, ваше Величество. Это человек играл последние три дня. Все мы слышали его.
Королева: Три дня. Да, три дня. Гог-Оуза не играет больше трех дней. Гог-Оуза устает. Он передал сообщение, и он уходит.