Эзнарза: Время не может уничтожить всего; я возвращаюсь в пустыню, которая взлелеяла меня.
Король: Ты думала в те дни в песках или по утрам среди палаток, что мой год когда-нибудь закончится, и я силой данного слова возвращусь в тюрьму своего дворца?
Эзнарза: Я знала, что время сделает это, ибо моему народу ведомы его пути.
Король: Выходит, это Время отмахнулось от наших бесполезных молитв? Выходит, оно больше, чем Бог, раз оно насмеялось над нашей просьбой?
Эзнарза: Мы не можем сказать, что оно больше Бога. Ведь мы просили, чтобы наш собственный год никогда не кончился. Бог не мог помочь нам.
Король: Да, да. Мы просили именно так. Все люди посмеялись бы над этим.
Эзнарза: Молитва была не смешной. Только он — повелитель лет — закоснел. Если бы человек молил за свою жизнь разъяренного, беспощадного Султана, ответом ему был бы смех рабов Султана. И все-таки молить о собственной жизни — совсем не смешно.
Король: Да, мы — рабы Времени. Завтра прибудет принцесса из Тарбы. Мы должны склонить перед ней головы.
Эзнарза: Мои люди говорят, что время живет в пустыне. Оно возлегает там, в лучах солнца.
Король: Нет, нет, не в пустыне. Там ничто не меняется.
Эзнарза: Мой народ говорит, что пустыня — его страна. Оно не трогает свою собственную страну, как говорят люди моего племени. Но оно сокрушает все другие страны мира.
Король: Да, пустыня — всегда остается такой же, даже мельчайшие ее камешки.
Эзнарза: Говорят, что Время любит Сфинкс и не вредит ей. Говорят, что оно не смеет вредить Сфинкс. Она породила Времени немало богов, которым поклоняются неверные.
Король: Их прародитель ужаснее, чем все ложные боги.
Эзнарза: O, но он оставил в покое наш маленький год.
Король: Он уничтожает все и вся.
Эзнарза: Есть малое дитя человеческое, которое могущественнее Времени и которое спасет от него мир.
Король: Кто этот маленький ребенок, более могущественный, чем Время? Не Любовь ли сильнее его?
Эзнарза: Нет, не Любовь.
Король: Если оно побеждает даже Любовь, тогда нет никого сильнее.
Эзнарза: Оно отпугивает Любовь слабыми белыми волосами и морщинами. Бедная маленькая любовь, бедная Любовь, Время отпугивает ее.
Король: Какое же дитя человеческое может победить Время и при этом окажется храбрее Любви?
Эзнарза: Только Память.
Король: Да. Я буду взывать к ней в те дни, когда ветер дует из пустыни, а саранча бьется о мои закоснелые стены. Я буду еще сильнее взывать к ней, когда не смогу больше созерцать пустыню и не смогу вслушиваться в пустынные ветра.
Эзнарза: Она должна вернуть нам наш год, который время не сможет уничтожить. Время не сможет вырезать этот год, если Память скажет: нет. Он сохранится, хотя и останется под запретом. Мы будем часто видеть его хотя бы издали, и все его часы и дни будут возвращаться к нам, проходить один за другим и возвращаться и танцевать снова.
Король: Что ж, это правда. Они должны возвратиться к нам. Я думал, что творцы всех чудес небесных и земных неспособны сделать одно. Я думал, что они не смогут вернуть те дни, которые пали в руки Времени.
Эзнарза: Этот трюк может проделать Память. Она тихо подкрадывается в городе или пустыне, всюду, где собираются несколько человек, подобно странному темному факиру, укрощающему змей, и она проделывает с ними свой трюк, и повторяет его снова и снова.
Король: Мы будем часто возвращать с его помощью старые дни, когда ты уйдешь к своему народу, а я обручусь с принцессой, прибывающей из Тарбы.
Эзнарза: Они будут идти, ступая по пескам золотой прекрасной пустыни, они будут идти, озаренные светом давно ушедших закатов. Их губы будут смеяться древними вечерними голосами.
Король: Уже почти полдень. Почти полдень. Почти полдень.
Эзнарза: Ну, тогда мы расстаемся.
Король: O, войди в город и стань там Королевой. Я верну принцессу назад в ее Тарбу. Ты должна стать Королевой в Таланне.
Эзнарза: Я возвращаюсь теперь к своему народу. Ты пойдешь завтра под венец с принцессой из Тарбы. Ты сказал так. Я так сказала.
Король: O, если б я не давал слова возвратиться.
Эзнарза: Слово Короля подобно короне Короля и скипетру Короля и трону Короля. Это — такая же глупая вещь, как и город.