Элисон (улыбаясь). Ничего, спасибо.
Клифф (берет ее за руку). Почему бы тебе не бросить все и не отдохнуть?
Элисон (улыбнувшись). Мне осталось немного.
Клифф (целует ей руку и забирает ее пальцы в рот). Она у нас очаровательная, правда?
Джимми. Мне все это говорят. (Встречается взглядом с Элисон.)
Клифф. Какая милая и нежная лапка. Очень хочется откусить.
Элисон. Перестань. Я сожгу его рубашку.
Джимми. Отдай ей пальцы и не распускай слюней. Что говорит епископ Бромлейский?
Клифф (отпуская Элисон). Здесь говорится, что он выступил с трогательным обращением ко всем христианам, призывая их всеми силами способствовать производству водородной бомбы.
Джимми. Действительно, трогает до глубины души. (К Элисон.) Тебя трогает, дорогая?
Элисон. Разумеется.
Джимми. Ну вот, и моя жена тронута. Надо посылать епископу пожертвование. Что он там еще сказал? Там-ти-там, та-та-там. Ясно. Епископ обиделся на чье-то заявление, будто он поддерживает богатых против бедных. Он подчеркнул, что не признает классовых различий. «Эту идею нам настойчиво и злонамеренно навязывает рабочий класс». Какая прелесть!
Джимми смотрит, как они будут реагировать на. прочитанное, но Клифф занят своей газетой, а Элисон прилежно гладит.
(Клиффу.) Ты это читал?
Клифф. Что тебе?
Джимми понимает, что им не до него, однако мириться с этим не хочет.
Джимми (Элисон). Тебе не кажется, что это мог бы написать твой отец?
Элисон. Что именно?
Джимми. Да то самое, что я читал.
Элисон. С какой стати он должен это писать?
Джимми. А очень в его стиле.
Элисон. Разве?
Джимми. Слушай, а может быть, епископ Бромлейский — это его псевдоним?
Клифф. Не обращай внимания. Ему приспичило кого-нибудь обидеть. Он теперь к чему угодно прицепится.
Джимми (пользуясь, пока есть слушатели). А ты читал про женщину, которая пошла на митинг американских евангелистов на Эрлс Корт? Она полезла вперед объявить, что она за любовь или что там у них, и в толпе новообращенных, которые рвались туда же, ой сломали два ребра и проломили голову. Она вопила, как резаная, но кого это встревожит, если полсотни тысяч людей во всю глотку орут «Вперед, Христово воинство»?[1] (Порывисто поднимает голову, ожидая ответа.)
Клифф и Элисон молчат.
Иногда мне кажется, я ничего вокруг не понимаю. Как насчет чая?
Клифф (уткнувшись в газету). Какого чая?
Джимми. Поставь чайник.
Элисон глядит на него.
Элисон. Ты хочешь чаю?
Джимми. Не знаю. Пожалуй, нет, не хочу.
Элисон. А ты, Клифф?
Джимми. И он не хочет. Долго ты еще провозишься? Элисон. Скоро закончу.
Джимми. Господи, как я ненавижу воскресенья! Вечно тоска и однообразие. И никуда от этого не денешься. Вечно одно и то же: газеты, чай, стук утюга. Несколько часов — и долой еще одна неделя. Уходит молодость! Вы это понимаете? Клифф (опуская газету на пол). В чем дело?
Джимми (безразличным тоном). Так, ничего. Будь ты проклят, будьте вы оба прокляты, черт с вами со всеми.
Клифф. Может, сходим в кино? (К Элисон.) Как ты на это смотришь, дорогая?
Элисон. Я, наверное, не смогу. Может, Джимми пойдет?
Джимми. Чтобы воскресная шпана, пробившись в первые ряды, испортила мне вечер? Благодарю. (Пауза.) Ты читал последнюю статью Пристли? Впрочем, что я спрашиваю. Конечно, не читал. Чего ради только я каждую неделю трачу девять пенсов на эту проклятую газету? Кроме меня, ее никто не читает. Всем все безразлично. Все пребывают в состоянии упоительной лени. Я с вами скоро вообще обалдею. Уверен, вы поставили своей целью свести меня с ума. Боже мой, как хочется хоть какого-то душевного подъема, хоть совсем немного. Просто услышать теплый, проникновенный голос — «Господи!» (Театральным жестом бьет себя в грудь.) «Господи! Я живой!» Есть мысль — немного поиграем? Давайте притворимся, что мы человеческие существа и действительно живем. Почему для смеха не повалять дурака? Притворимся, будто мы люди. (По очереди смотрит на Клиффа и Элисон.) Да, видно, перевелись души, которые можно расшевелить.
1
Гимн Армии спасения, религиозно-филантропической организации, основанной в 1865 году.