Я показал, какова конечная цель двух величайших и благороднейших страстей, и, поскольку почти каждому представителю деятельной части человеческого рода свойственна либо первая, либо вторая, я не буду утомлять читателя, перечисляя остальные. Полагаю, что мой вывод остается верным для любой из них.
Мораль, которой я намерен заключить свой трактат, в достаточной мере вытекает из уже сказанного. Если столь велики достоинства и значение Ничто, если в нем воплотилась конечная цель многого, окруженного такой торжественностью и блеском, таким уважением и почетом, мудрому следует с благоговейным трепетом и восхищением взирать на Ничто, стремиться к нему ценою всех усилий, жертвовать ему своим покоем, порядочностью и повседневным счастьем. Стремиться к Ничто нас подстрекает и то обстоятельство, что здесь исчезает боязнь обмануться в своей цели либо быть в ней обманутым. Человеку добродетельному, мудрому и ученому незачем в этом случае тревожить себя какими-либо сменами министерств и правительств. Он может успокоиться на том, что, пока министрами остаются проходимцы, которым служат такие же взяточники и корыстолюбцы, истинная добродетель, мудрость, образованность, ум и честность принесут своим обладателям верное Ничто.