Серж. Ивану понравился Антриос.
Марк. Где он?
Серж. Иван?
Марк. Антриос.
Серж. Ты хочешь еще взглянуть?
Марк. Покажи.
Серж. Я знал, что ты созреешь!..
Серж выходит и возвращается с картиной. В течение какого-то времени они ее рассматривают.
Серж. Иван сразу уловил.
Марк. Гм-гм…
Серж. Ладно, не будем зацикливаться на этой картине, жизнь коротка… Кстати, ты это читал? (Берет «Счастливую жизнь» Сенеки и бросает на низкий столик прямо под нос Марку) Сенека. Прочти, это шедевр.
Марк берет книгу, открывает, пролистывает.
Серж. Современнейший шедевр. Прочтешь — ничего другого читать не станешь. Я разрываюсь между кабинетом, больницей, и еще Франсуаза заявила, что я должен видеться с детьми каждый выходные — новый бзик Франсуазы — детям нужен отец, в общем у меня нет времени на чтение. Я вынужден обращаться к основоположникам…
Марк. Как и в живописи… В которой ты, чудесным образом отказался от формы и цвета, от этих двух никчемных вещей.
Серж. Да… Хорошо еще, что я способен ценить более традиционную живопись. Например, твоего псевдо-фламандца. Он очень мил.
Марк. Что в нем фламандского? Это вид Каркассона.
Серж. Да, но все же… в нем есть что-то фламандское… окно, вид, еще… ну неважно, он очень хорош.
Марк. Он ничего не стоит, ты же знаешь.
Серж. Да не в этом дело!.. Впрочем, одному Богу известно, сколько будет стоить когда-нибудь Антриос!..
Марк. Знаешь, я подумал. Я подумал и изменил свою точку зрения. Как-то я тут ехал по Парижу, и сидя за рулем, думал о тебе, и я сказал себе: разве этот поступок Сержа не является в сущности проявлением истинно поэтической натуры?.. Разве подобная нерациональная покупка не является поступком в высшей степени поэтическим?
Серж. Какой ты сегодня деликатный! Я просто тебя не узнаю. Ты взял такой подобострастный, ласковый тон, который, впрочем совсем не идет тебе.
Марк. Нет-нет, уверяю тебя, я пришел с повинной.
Серж. С повинной? Почему?
Марк. Я слишком поверхностный, нервный, я слишком полагаюсь на первое впечатление… Если хочешь, мне не хватает мудрости.
Серж. Почитай Сенеку.
Марк. Ну вот видишь, например, ты говоришь мне «почитай Сенеку», а я способен прийти от этого в отчаянье. Я способен прийти в отчаянье из-за того, что в таком разговоре ты можешь сказать мне «почитай Сенеку». Это ужасно!
Серж. Нет. Нет, это не ужасно.
Марк. Да?!
Серж. Нет, потому что ты почувствовал…
Марк. Я не сказал, что я пришел в отчаянье…
Серж. Ты сказал, что ты способен…
Марк. Да, да, что я способен…
Серж. Что ты способен прийти в отчаянье, и я понимаю это. Потому что в этом «почитай Сенеку» ты почувствовал некое самодовольство с моей стороны. Ты говорить, что тебе не хватает мудрости, а я отвечаю тебе «почитай Сенеку», ведь это чудовищно!
Марк. Именно так!
Серж. Это говорит о том, что тебе действительно не хватает мудрости, ведь я сказал «не почитай Сенеку», а «почетай Сенеку!».
Марк. Верно, верно.
Серж. Значит тебе просто не хватает юмора.
Марк. Безусловно.
Серж. Тебе, Марк, не хватает юмора. В самом деле, не хватает юмора, старина. Мы как раз сошлись в этом с Иваном на днях, тебе не хватает юмора. Куда это кстати он запропастился? Никогда не придет вовремя, черт знает что! Мы пропустили сеанс!
Марк…Иван говорит, что мне не хватает юмора?…
Серж. Иван, как и я, считает, что в последнее время тебе не достает чуть-чуть чувства юмора…
Марк. Значит, когда вы виделись в последний раз, Иван сказал тебе, что ему очень нравится твоя картина, а что мне не достает чувства юмора…
Серж. Да, в самом деле, именно так, картина очень понравилась. И честное слово… Что ты там глотаешь?
Марк. «Игнациа».
Серж. Теперь ты, веришь в гомеопатию…
Марк. Я уже ни во что не верю.
Серж. Ты не находишь, что Иван здорово похудел?
Марк. И она тоже.
Серж. Они подрывают свое здоровье с этой женитьбой.
Марк. Да. Они смеются.