Выбрать главу

Илларион (перебивает, встревожено): Это фатально?

Клюге: Нет, конечно! В нашем распоряжении все последние достижения…

Илларион: Сроки?

Клюге (уточняет): «Под ключ»?

Илларион: Естественно.

Клюге хмурится, заглядывает в папку, что-то считает в уме и выдает цифру.

Клюге: Восемь недель. (осторожно) С половиной. Плюс-минус.

Илларион удовлетворённо кивает.

Илларион: Я могу его посетить?

Клюге: Конечно. Правда, Вы ничего не увидите – на лице повязка.

Илларион: Ничего. Побеседуем.

Подходят к двери палаты. Клюге делает приглашающий жест. Илларион берется за ручку двери.

Клюге (нерешительно): Палата под видеонаблюдением. В целях безопасности. Отключить?

Илларион: Зачем? Порядок – есть порядок.

Входит в палату.

В части сцены, отделённой дверью, загорается свет. Палата просторная, чистая. Обстановка современная, функциональная. Широкое окно выходит в сад. На койке лежит человек с забинтованным лицом. Рядом с ним – столик на колесиках с пустой посудой. При появлении Иллариона забинтованный человек вздрагивает, поднимается на локтях и забивается в угол.

Тропарёв (насторожённо): Русский, да? Не темни. Какие расклады?

Илларион останавливается, будто не верит своим ушам. Голос – точно такой же, как у патриарха Кирилла. Илларион подходит вплотную к койке и наклоняется над пациентом.

Илларион: Еще что-нибудь скажи.

Тропарёв (скороговоркой): Ага. Щас. В семьдесят втором трёху общего наговорил. А придержи метлу – «химия». И то – не факт.

Илларион (ошарашено): Феноменально!.. А так можешь (читает нарспев): «Живый в помощи вышнего…»

Тропарёв (подхватывает и «на автомате» заканчивает): …в крове Бога небесного водворится»… (другим тоном) Ты, что поп что ли, я не понял?

Илларион не обращает внимания на его вопрос. Он одним движением ставит стул у изголовья койки, садится и, как ни в чем не бывало, продолжает свой странный экзамен.

Илларион: А ну ка… (торжественно, подражая интонациям патриарха) «Всечестны́е отцы, братия, господин президент!». Повтори!

Тропарёв (повторяет): «Всечестны́е отцы, бра…» (нервно) Ёпть! Чё за фестиваль? Ты, вообще, кто?

Илларион (вполголоса, сам с собой): Нууу… есть конечно специфика в произношении… призвуки… Но в целом… (громко) Как чувствуешь себя, Тропарёв? Жалобы есть? Пожелания?

Тропарёв (указывая на повязку на лице): Заточку б почуха́ть. А так… (неожиданно интимно) Прикинь, тут кролики по травке шарятся! Я одного за уши поймал. Смирный такой. Не боится… И черника. Высокий такой куст…

Пауза.

Настроение Тропарёва резко меняется.

(мрачно) Ну, давай, вскрывайся, темни́ла. Что за тема?.. Я нервничаю, когда чего-то не понимаю.

Илларион пристально смотрит на него. Потом откидывается на спинку стула и непринужденно забрасывает ногу на ногу.

Илларион: Всё просто. Ты очень похож на одного высокопоставленного человека.

Тропарёв (настороженно): Из попов?

Илларион (уклончиво): Ммм… Ты сам всё поймёшь, когда повязку снимут.

Тропарёв (нетерпеливо): Ясно. Бугор бзделова́т – жопу прикрыть хочет. А если я – в отказ?

Илларион (улыбается): Это невозможно.

Тропарёв: Почему?

Илларион: Ну, куда мы тебя отпустим с таким лицом? Придётся…

Тропарёв (торопливо): Понял. Не маленький. (задумчиво) Чё ж за Джоконду лепила замасты́рил? (Иллариону, резко) Ладно. А если так: я – как пионер, а бугор, сука, чё-то страх потерял?..

Илларион (с сомнением): Это вряд ли… Но, в любом случае, всё от тебя зависит. Будешь «как пионер» – останешься в резерве. Создашь проблемы – сам понимаешь…