Пытается порвать документ, но пластиковый файл не поддаётся. Чаплин с остервенением треплет его – как мелованную бумажку в сортире (для мягкости). Потом отбрасывает от себя, наваливается руками на стол и впивается в Иллариона ненавидящим взглядом.
Илларион (кротко): Я помолюсь за Вас, отец Всеволод. Уверен: милосердный Господь Вас простит.
Чаплин (неожиданно холодно и жестко): Кто ты такой, чтобы упразднять Отдел, созданный ныне здравствующим Святейшим патриархом?
Илларион (в тон ему): Полноправный заместитель Святейшего патриарха, в данный момент находящегося на одре болезни. Указ показать?
Чаплин: Засунь его себе знаешь куда?
Илларион (сокрушенно, как бы сам с собой): Всё-таки если человек не получил достойного образования и уровень культуры будет у него соответствующий. И ничего с этим не поделаешь.
Смирнов (вставляет): А у меня два высших.
В подтверждение своих слов предъявляет Иллариону два пальца – указательный и средний.
Кураев (ревниво): А у меня вообще…
Чаплин (Иллариону, сквозь зубы): Высшая инстанция – Поместный собор. Между соборами полнота власти принадлежит патриарху. И только ему! А ты кто?!!
Илларион (устало): Заместитель.
Чаплин: Не может быть никаких заместителей! Если патриарх жив – он глава. Если нет – выбирают другого. И точка!
Илларион (поправляет): Точка с запятой. Патриарх может оказаться в узилище. Или на одре болезни – как наш Святейший, о здравии которого все мы неустанно молимся… Сожалею, отец Всеволод, что не помог Вам в свое время получить образование хотя бы в объеме семинарского курса. Приходится сейчас ликбез устраивать… (назидательно) В истории нашей церкви был куда более сложный случай. После мученической кончины Тихона избрать нового патриарха церковь не могла, и вся полнота власти перешла к местоблюстителю – митрополиту Петру. Тот, в свою очередь, передал ее своему заместителю – Сергию. И эта исключительная, но (с нажимом) на сто процентов каноничная мера спасла нашу церковь!
Смирнов и Кураев переглядываются и важно кивают. Чаплин растерян.
Наш случай гораздо проще. Патриарх жив. Он находится в здравом уме и твердой памяти. Лучшие медики мира делают все возможное, чтобы поставить его на ноги. Но для успешного излечения ему необходим (с нажимом) полный покой… И наш Святейший патриарх принял мудрое решение: до окончательного излечения передать все полномочия своему ученику, своей правой руке…
Чаплин (перебивает, истерично): Жив, говоришь. Чем докажешь?
Илларион (устало): Мне не надо ничего доказывать. Современные технологии позволяют наблюдать за процессом выздоровления Святейшего в режиме он-лайн.
Илларион что-то нажимает на клавиатуре компьютера, стоящего на столе. На мониторе появляется расчерченная на квадраты картинка. Илларион быстро просматривает квадраты. Глаза его теплеют. Он кликает мышкой – один из квадратов разворачивается на весь экран. Одним уверенным движением Илларион разворачивает монитор на 180 градусов и жестом приглашает к просмотру.
Все трое срываются со своих мест и припадают к монитору. На экране «Кирилл» в легком трикотажном костюме, напоминающем пижаму. Сидит на лужайке. У него на коленях притихший кролик. Еще два кролика возятся у его ног. Вид умиротворенный. На устах – блаженная улыбка.
Кураев: Хорошо выглядит?
Смирнов: Скоро выпишут?
Илларион отрицательно качает головой, цокает языком и говорит с неожиданным кавказским акцентом.
Илларион: Э, нет. Торопиться не надо…
Чаплин хочет что-то сказать, но не успевает. Он хватается за сердце, делает шаг назад и как подкошенный падает на пол. Все трое переглядываются и осеняют себя крестным знамением.
Занавес.
Сцена четвёртая
Швейцарские Альпы. Лужайка в парке клиники. «Кирилл» выглядит точно так же, как на мониторе у Иллариона. Единственное отличие – напротив него сидит тот парень, который поил его пуэром. На нем такой же больничный костюм. Выглядит парень так же умиротворённо, как и его пожилой собеседник.
«Кирилл»: …Странный ты… Всё у тебя не как у людей.