Ларс Нурен
ПЬЕСЫ
Воля к убийству
Большая комната, лишенная отличительных черт, вещи разбросаны в беспорядке. Большей частью книги и одежда. Гипсовые ступни, скульптуры и горшки на длинных деревянных полках. Большое слуховое окно, глубокое и сдвоенное; на нижнее навалило потемневшую высыхающую листву и мусор. Несколько письменных столов — плиты из клееной фанеры, положенные на металлические опоры, — завалены бумагой и вырезками. В глубине длинная черная металлическая кровать с регулируемой высотой изголовья. На полу возле кровати — бокалы и пепельницы. Посреди комнаты — большое кресло. На стенах деревенские пейзажи в кубистическом стиле. До высоты двух с половиной метров стены выкрашены в серый цвет. Потом — серая полоса более темного тона, за которой начинается белая поверхность. Белая стена через полметра переходит в покатую мансардную крышу. Наискось над гардеробом — маленькое окно. Оно открыто.
ОТЕЦ. Из окна дует, неужели нельзя закрыть?
СЫН. Нет.
ОТЕЦ. Я замерз.
СЫН. Это мой дом. Так что пусть окно будет открыто. У тебя сигареты вонючие. Где только достаешь эту дрянь?
ОТЕЦ. Ты же тоже куришь.
СЫН. Ну и что?
ОТЕЦ. Как «ну и что»?
СЫН. Мог бы проветривать иногда, пока меня нет. Домой возвращаться противно.
ОТЕЦ. Ну ладно, ладно… Давай закроем окошко?
СЫН. Пусть будет открыто… Дует — уйди. А это моя комната.
ОТЕЦ. Куда это? В других комнатах тоже холодно. Неужели нельзя закрыть окно?
СЫН. Нет.
ОТЕЦ. Почему ты такой злой?
СЫН. Я не злой, просто не хочу сидеть взаперти.
ОТЕЦ. Сходи проветрись.
СЫН. Не хочу. Пока. И почему я? Это тебе надо прогуляться.
ОТЕЦ. Ты же знаешь, как мне трудно ходить. Мне тяжело, невыносимо… Страшно выходить одному. Ноги подкашиваются.
СЫН. Подумаешь!
ОТЕЦ. Подумаешь! А если я упаду?..
СЫН. Кто-нибудь поможет тебе подняться.
ОТЕЦ. Нет, не поможет… Подумают, что пьяный.
СЫН. А то нет?
ОТЕЦ. Нет, не пьяный! У меня просто слабость.
СЫН. А может, ты просто трус? Боишься людей?
ОТЕЦ. Я людей не боюсь. С чего мне бояться?
СЫН. А я откуда знаю?
ОТЕЦ. Когда ты наконец их закроешь?
СЫН. Что, окна?
ОТЕЦ. Окна!
СЫН. Когда дым выветрится.
ОТЕЦ. Но я же мерзну…
СЫН. Можешь потерпеть немного. От тебя не убудет.
ОТЕЦ. А когда придет…
СЫН. Кто?
ОТЕЦ. Как же ее… Никак не запомню имя.
СЫН. Радка?
ОТЕЦ. Точно, Радка… Она что, еврейка?
СЫН. Вряд ли.
ОТЕЦ. Так когда же она придет?
СЫН. Я не знаю, когда она придет. И почему она должна прийти?
ОТЕЦ. Я думал, вы живете вместе.
СЫН. Нет, не живем.
ОТЕЦ. Красивая девушка… Надо ее беречь.
СЫН. То есть я должен беречь ее, потому что она меня любит… Да?
ОТЕЦ. Нет.
СЫН. Не спеши. Ты ее еще не знаешь, а уже принял ее сторону. Почему? Потому что ты меня боишься? Я похож на тебя, вот ты и боишься… И я боюсь тебя, потому что я на тебя похож. Только, может быть, пора уже научиться за нашим сходством различать и меня самого?
ОТЕЦ. Я прекрасно тебя различаю.
СЫН. Ты в этот раз надолго?
ОТЕЦ. Что?.. Я уже надоел? Хочешь, чтобы я уехал? Зачем тогда звать меня в гости?
СЫН. Я не звал. Ты сам спросил, можно ли приехать. Я сказал — можно. Но я тебя не звал.
ОТЕЦ. Значит, ты не хочешь, чтобы я здесь оставался?
СЫН. Зависит от твоего поведения.
ОТЕЦ. Ты должен спокойнее к этому относиться.
СЫН. Я спокоен.
ОТЕЦ. Я бы так не сказал… Как ты тут живешь?.. Я в ужасном состоянии.
СЫН. Ну и прекрасно.
ОТЕЦ. Что значит «прекрасно»? Почему ты такой язвительный? Что я тебе такого сделал?
СЫН. Ничего.
ОТЕЦ. А такое впечатление, что сделал.
СЫН. Да нет… только не трогай меня.
ОТЕЦ. Хорошо… У тебя есть ее фотография?
СЫН. Чья? Радки?
ОТЕЦ. Радки, кого же еще? Ой!
СЫН. Что ты ойкаешь?
ОТЕЦ. Не могу долго сидеть, колено.