Л ю б а в а, отпихнув его, убегает в котельную. Матрена двинула его кулаком.
Не тронь меня. Ответишь. Я при исполнении.
М а т р е н а. Это ты за все ответишь! Много валандались с тобой… хватит!
М и т я. Напужала! Выговор дадут, что ли? Так он для меня — тьфу.
М а т р е н а. Держат тут всяких… Вымести его из колхоза метлой поганой, и весь разговор.
М и т я. Сам хоть сейчас уйду. Вы попробуйте найти замену!
М а т р е н а. Свято место пусто не бывает.
М и т я. Будет, необходимо будет. Народу-то нету! Весь народ по пальцам пересчитать могу.
Из котельной шум.
М и т я. Эй, Любава! Котлы не взорви!
М а т р е н а. А поди ты! Ничего с ними не станется, с твоими котлами!
Шум пара сильней.
М и т я. Поаккуратней там! Воду-то накачала хоть?
Матрена. Тебе сказано — не лезь!
М и т я. «Не лезь, не лезь…» Котлы дохлые. Им много ли надо?
Матрена. Шуруй, Любава! Нагоняй пару! Я за Иваном схожу.
М и т я. Вот он, Иван. Пусти, тетка, я сам покочегарю.
Приходит Иван.
М а т р е н а (оттолкнув Митю). Хватился после времени-то!
М и т я. Хоть дай проверю! Там уж стрелка, наверно, за последнее деление перескочила… Слышь, Любава! Скажи, где стрелка находится?
Г о л о с Л ю б а в ы (из котельной). Там, где положено. На манометре.
М и т я. Взорвете — сами отвечать будете. Иван — свидетель…
Его слова заглушает взрыв. Пауза.
Затемнение.
Г о л о с И в а н а. Когда я подошел — старенькие два котла тужились из последних сил, дрожали. Что-то огромное колотилось в их изношенных грудных клетках, сумасшедше приплясывала стрелка манометра, перескочив за крайнее деление. Около дверей канючил Митя. У котлов хозяйничала Любава. Неосторожно хозяйничала… Левый котел взорвался. Ее ошпарило и сильно ударило в грудь колосником.
У Сохиных. Л ю б а в а в постели. Возле нее — Т а н ю ш к а и И в а н.
Т а н ю ш к а. Худо тебе, тетя Люба?
Л ю б а в а. Конфет-то я тебе не купила… Ну, в другой раз куплю.
Т а н ю ш к а. Подожду. Я девушка терпеливая.
Л ю б а в а. Володька не плакал?
Т а н ю ш к а. Не-а. Я его огурцами накормила. Он смешно так чмокал.
Л ю б а в а (перемогаясь). Ему же нельзя, Таня! Он же грудной…
Т а н ю ш к а. Мне — можно, ему — нельзя? Как-то не так, тетя Люба.
И в а н. Беги домой, Танюша! Тебя уж, наверно, потеряли.
Т а н ю ш к а. Меня никогда не теряют. Прокати на тракторе, дядя Ваня.
И в а н. Не приставай. После, после.
Т а н ю ш к а. Все вы обманщики. Обещал прокатить — не прокатил. Тетя Люба конфет не купила.
И в а н. Не до тебя сейчас, глупая!
Т а н ю ш к а. А когда до меня?
И в а н. Когда?.. Сам не знаю. На вот рубль: купи конфет или еще чего. И не вертись под ногами. Видишь, тетя Люба болеет?
Т а н ю ш к а убегает. Слышится плач ребенка.
Л ю б а в а. Мне нужно ребенка покормить.
И в а н. Я помогу, Люба. Ты меня не стесняйся.
Л ю б а в а (сквозь зубы). И белье сменить надо… уходи! Слышишь?
И в а н. Ладно. Я Лизавету сейчас пришлю. (Уходит.)
Л ю б а в а поднялась, упала подле кровати. Входит М а т р е н а.
М а т р е н а. Лежи, не двигайся! Куда наладилась? (Помогает Любаве лечь.)
Л ю б а в а. Худо мне, худо, мама! Хотела Володьку покормить.
М а т р е н а. Не послушались Митьку — делов натворили!
Л ю б а в а. Ты сильно не убивайся. Заживет… срастется.
М а т р е н а. Пока срастется — сколько мук примешь. Кожа-то вон как ошпарена.
Вбегает Л и з а в е т а.
Л и з а в е т а. Глу-упая, моя Любка! Чего ради увечишь себя! За это памятник не поставят.
Слышится писк ребенка.
Да успокой ты его, тетка!
Л ю б а в а. Принеси сюда… покормлю.
Л и з а в е т а. У тебя грудь вся растрескалась… Молоко течет с кровью.
Л ю б а в а. Он есть хочет. И мокрый, наверно. Надо перепеленать.
Л и з а в е т а. Не суетись, бога ради. Сейчас санитары придут с носилками. Вот неотложка подъехала.
Л ю б а в а. Володьку оденьте потеплей.
Л и з а в е т а. Не поедет с тобой Володька. Тебя бы живой довезти.