Ф е д о р. А чем же старая плоха?
З и н а и д а И в а н о в н а. Да уж, значит, плоха. Лак новый изобрел. Кадминское кресло реставрировал. Оно теперь на кухне сохнет.
Ф е д о р. Пусть, пусть сохнет… Все равно через месяц отец его сам расшатает и начнет снова склеивать.
З и н а и д а И в а н о в н а. Достань, Федюша, сахарницу.
Ф е д о р. Неужели не понимает, что Марина работает. Сколачивал бы себе днем, когда мы на службе. Все равно делать нечего.
З и н а и д а И в а н о в н а. Не скажи — сегодня экскурсия была.
Ф е д о р. Наверно, опять туристский автобус остановил.
Через столовую в прихожую приходит М а р и н а Д м и т р и е в н а. Крупная, красивая женщина в купальном халате. В руках большой флакон с яркой наклейкой.
М а р и н а. Третий флакон французского шампуня из ванной исчезает. Работать, конечно, невозможно, пойду голову вымою. (Уходит.)
З и н а и д а И в а н о в н а (улыбнулась). Думает, посетители ее шампунь крадут. А это Антон Евлампиевич его в состав нового лака добавляют.
Ф е д о р (захохотал). Только, мама, ни слова Марине… Умоляю…
В кабинет входит А н т о н Е в л а м п и е в и ч К а д м и н. Это высокий, полный старик. Он с трудом втаскивает большое старинное кресло, ставит его перед столом. Любуется, отодвигает, придвигает, отходит в сторону и снова любуется креслом.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (кричит). Федор!
З и н а и д а И в а н о в н а. Иди, иди, Федюша. Ведь такой день у него сегодня.
Ф е д о р. Почему только у него? У всех нас. И у тебя тоже, кстати…
З и н а и д а И в а н о в н а. Да я-то что, а он все-таки сын самого Евлампия Николаевича Кадмина.
Ф е д о р. А я внук. А ты невестка. Или что, мы уже недостойны быть родственниками классика?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (кричит). Федор!
З и н а и д а И в а н о в н а. Ой, Федюшка, Федюшка… (Поцеловала сына и легонько подтолкнула его к двери в кабинет.)
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (торжественно, указывая сыну на кресло). Ну?! Видел!
Ф е д о р. Мне переодеваться пора.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Садись в кресло. Я тебе говорю — садись…
Ф е д о р. Может, оно еще недостаточно склеилось. Развалится, ведь кричать будешь.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Что ты… Я такой лачок-с придумал. Как новенькое. Элегант! Я вычитал в «Московском комсомольце» заметочку. Есть у них такая рубрика: «Всерьез о несерьезном». Садись…
Ф е д о р. Кого это ты сегодня на экскурсию затащил?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (чуть смущенно). Актеры из Кургана. Хорошо еще, что у нас рядом, тут этот… как его… ну бюст на лошади…
Ф е д о р. Памятник Юрию Долгорукому.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Ну да… вечно забываю. У них до обеда еще сорок минут оставалось, ну я и пригласил их в музей.
Ф е д о р. Насильно пригласил?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Ну что ты… все было элегант… Они были поражены, что я вот… живой, большой, красивый, в общем-то не старый, а сын самого Кадмина.
Ф е д о р. И неужели ты уложился в сорок минут?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Ты что, меня не знаешь? Ничего лишнего. Строгость, факты… «Кадмин был репортер, даже не с большой буквы, а так, репортеришка. Заметки в газетенки пописывал. То на место убийства слетает, то на голову шлем водолазный наденет и на дно Канатчикова пруда опустится. То по Хитровке шляется. Или где какой пожар московский, он туда же с брандмайором на облучке пристроится и катит. На таком одном пожаре на него бревно и рухнуло. Умер в больнице для бедных…»
Ф е д о р. Понятно… первая часть — уничтожительная… Долго мне сидеть?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Сиди, сиди… (Воодушевляется.) И ведь действительно эта судьба поражает воображение. Разбирают его бумаженции и находят тетрадь. Тетрадь! Читают. И понимают. Репортеришка? Дудки-с! Великий русский лирик, философ, гуманист. Человек великой доброты, соучастия и печали — Евлампий Николаевич Кадмин. Оказывается, не только по полицейским участкам да по ночлежкам он бегал. А писал еще письма в тетрадку. Почти каждый божий день. «Письма к «Прекрасной Даме». И такой они силы, великой любви, чистоты и печали полны, такой верой в будущее и добротой пронизаны, что в один ряд с Петраркой встал твой дед Евлампий Кадмин.
Ф е д о р. Плакали?