С о с н о в с к и й (вынув из папки книгу). Простите, фрау Мюллер. Если вы торопитесь к резиденции Штрауса, то прихватите и этот экземпляр вашего «Третьего поколения».
М ю л л е р. Зачем?
С о с н о в с к и й. Естественно, для костра. Только не сожгите, ради бога, резиденцию своего кумира. Иначе вместе с идеями сгорят и ваши гонорары.
М ю л л е р (вырывая книгу). Если бы вы знали, как я… (Почти убегает.)
С о с н о в с к и й (глядя вслед). Знаю. И счастлив, что теперь это знают многие.
Снова наплывает мелодия Гимна демократической молодежи.
Свет медленно гаснет.
ЧЕСТЬ СЕМЬИ
Пьеса в двух частях
Х о д о к о в П а в е л С е м е н о в и ч — директор завода, 56 лет.
А н у ф р и е в В а л е н т и н Н и к о л а е в и ч — секретарь парткома, 40 лет.
Д у н а е в а О л ь г а — заместитель секретаря комитета комсомола, 27 лет.
Б у р е н к о в Е ф и м А л е к с е е в и ч — слесарь-дефектовщик, 59 лет.
К р а с н о в с к и й А л е к с е й Н о е в и ч — главный конструктор, 42 года.
Г е о р г и е в а А л е к с а н д р а К у з ь м и н и ч н а — паяльщица, 55 лет.
Э л е к т р о н и к — инженер ЭВМ, 24 года.
Л о з о в о й Т е р е н т и й М а к а р о в и ч — наладчик, 57 лет.
Л о з о в а я М а р и я Я к о в л е в н а — сборщица, 52 года.
Р о д и м ц е в И в а н Н и к о л а е в и ч — председатель завкома, 43 года.
Н е д о г л я д о в а В а р в а р а И в а н о в н а — бывшая стахановка, за 60 лет.
А л т а й с к и й В и с с а р и о н Л у к и ч — слесарь-сборщик, 30 лет.
К о р о л е в и ч — ученик Алтайского, 17 лет.
П а н т е л е е в — слесарь-сборщик, 55 лет.
А н а с т а с и я — его жена, красильщица, 53 года.
П а в л и н а — заготовщица изоляции, 28 лет.
П о л я к о в а — корреспондент, 35 лет.
ВМЕСТО ПРОЛОГА
Столик в ресторане аэропорта, он выдвинут на авансцену, за ним сидит солидный мужчина, он неспешно обедает, иногда привстает, оглядывает зал, снова садится. Появляется молоденькая стриженная под мальчишку девушка, старые потертые джинсы подчеркивают стройность ее фигуры — это Э л е к т р о н и к.
Э л е к т р о н и к (небрежно). У вас свободно?
Х о д о к о в (не сразу). В общем, да, свободны два места.
Э л е к т р о н и к (бросив на стул походную сумку, садится). Значит, вы кого-то ждете?
Х о д о к о в (оглядываясь). Заказал на двоих, но официант неожиданно поторопился… А мой коллега, как всегда, увлекся.
Э л е к т р о н и к. Вокзальный романчик?
Х о д о к о в. Что вы, он женат. Заскочил в институт электронно-вычислительной техники. Нам кое-что там обещали.
Э л е к т р о н и к (откровенно разглядывая собеседника). Вы, наверное, из мастодонтов?
Х о д о к о в (не поняв). В каком смысле?
Э л е к т р о н и к. Ну, из довоенных. Когда женатикам за вокзальные романчики головы откручивали.
Х о д о к о в. Каждое поколение отстаивает свои нравственные каноны…
Э л е к т р о н и к (закрывая уши). Ой! Не продолжайте. Давайте перейдем на другую тему.
Х о д о к о в. Почему?
Э л е к т р о н и к. Хотя бы потому, что вы уже сыты, а я жутко проголодалась.
Х о д о к о в (спохватившись). Извините… Я действительно из племени мамонтов. Стынет такой прекрасный обед… Если вы не обидитесь, то я…
Э л е к т р о н и к (перебивая, радостно). Не обижусь. (Пододвигает к себе тарелку.) Я ведь полуфабрикат НТР. У нас все на полупроводниках. Мы легко вступаем в контакт и еще легче…
Раздается треск, кто-то дует в микрофон, мужской голос считает: раз, два, три, раз, два, три, снова треск. Женский голос диктора: «Продолжается посадка на рейсы сто четвертый Новосибирск — Тбилиси, восемьсот первый Новосибирск — Якутск. Пассажирам необходимо пройти к выходу через галерею номер два. Рейсы: Москва — Новосибирск — Чита, Москва — Новосибирск — Хабаровск, Новосибирск — Барнаул задерживаются до четырнадцати часов сорока пяти минут. Время московское. Повторяю…»