Семинаристы переглядываются, никто не решается встать первым.
А л е к с а н д р. Позвольте мне. (Встает.) Из толпы вышел одержимый человек. Внешне он ничем не отличался от других. Разве только тем, что смотрел Совести прямо в глаза, что в позе его читалось высокое достоинство, что голос его звучал твердо, уверенно, обнадеживающе. (Подражая ректору.) «Совесть, я разделяю твою скорбь, — сказал он. — Многие люди погрязли в разврате. Алчность, эгоизм, ложное величие убили в них совестливое начало. Гордое имя человек, дарованное им матерью Природой, унижено, опорочено, нравственно и духовно растоптано. Пусть факелы святой мести уничтожат падшую часть рода человеческого. Я взываю к тебе от имени тех, кто сеет на земле добро, кто верует в торжество истины, кто свято чтит твое имя…»
Маска, уловив замаскированную крамолу, заулыбалась, подсела к Александру, но тот неожиданно сбился, запнулся.
…Как отзовется Совесть на призыв одержимого человека, я пока не знаю. Надо подумать… (Сел.)
О т е ц В а с и л и й. Похвально. Но коль твой «одержимый» человек ни разу не упомянул имени Творца, то Совесть без труда могла опознать в нем атеиста. А потому ответствовала бы ему словами пророка-безбожника, отлученного в свое время от церкви: «Освобождать и заступаться за людей силой — не должно, потому что этого нельзя и потому что пытаться делать добро насилием, то есть злом — глупо».
А л е к с а н д р. В моем варианте, над коим я все еще размышляю, Совесть вряд ли будет цитировать Льва Николаевича Толстого.
О т е ц В а с и л и й. Дай бог, чтобы твоя эрудиция не искусила твою веру.
И е р е м и я. Разрешите мне. (Встает, крестится.) Из толпы вышел священник. Вид у него был усталый, глаза полны слез, лик его отображал глубокую печаль! (Патетически.) «О Совесть, — взмолился он, — гнев твой справедлив! Но не спеши вершить правый суд свой. Выслушай меня. Дни и ночи я взываю к богу, чтобы ниспослал он прозрение заблудшим рабам своим. Да, человек возгордился, человек вознесся, человек забылся! Грех его велик. Но разве не сам господь завещал нам долготерпение? Разве не ближайший из его пророков изрек: согрешивший да покается, покаявшийся да прослезится и тем искупит великий грех свой. Так дай же нам, о Совесть, время для слез и молитвы, для искупления грехов наших». (Переводя дух.) «Я узнала тебя, святой отец, — сказала Совесть. — Ты один из немногих, кто еще не предал имя мое. Слова твои тронули сердце. Люди, я дарую вам время для искупления грехов ваших. Но помните: впереди ждет каждого из вас судный день, там спросится за все». Аминь. (Крестится.)