О т е ц В а с и л и й. Похвально, весьма похвально. (Иеремии.) Твое продолжение ближе к истине. Но в нем мало современной философии. Оно обращено в основном к душе верующего. А в храмах бывает добрая половина праздно настроенных прихожан, колеблющихся, стоящих на распутье. И люди эти гордые, грамотные. Откровенное назидание отпугнет их…
Раздается звонок, извещающий об окончании урока.
(Вынув часы.) Да, быстро время пролетело. Следующий урок у вас церковнославянский?
Н и к о н (встав). Истинно так, отец ректор.
О т е ц В а с и л и й. Через три дня мы снова встретимся. К этому времени отрокам Иоанну, и Михаилу и… (смотрит на Александра) Александру надлежит подготовить свой вариант окончания проповеди «Совесть и люди». Да поможет вам господь.
Семинаристы дружно встают, крестятся. Отец Василий выходит из класса.
П а в е л (Александру). Как он на тебя посмотрел, а?
А л е к с а н д р. Бог не выдаст — ректор не съест.
Н и к о н. Ты на рожон не лезь, Александр. Отец ректор всесилен. Он укрощал отроков и похлеще тебя.
А л е к с а н д р. Я не зверь, чтобы меня укрощать. (Подходит к Иоанну, шепчет ему на ухо.) Тебя ждет Мария, у нее какое-то богоугодное дело к тебе…
И о а н н (растерянно). Не искушай меня, Александр… умоляю…
А л е к с а н д р. Вольному воля, спасенному рай. Но другого такого случая может не представиться.
И о а н н (сомневаясь). Оно конечно… Ладно, я, пожалуй, пойду…
А л е к с а н д р. Я провожу тебя.
Уходят.
И е р е м и я (Никону). Снова подбивает Иоанна на какой-нибудь грех. Останови, пока не поздно.
Н и к о н. Я вам не нянька! (Идет к выходу, останавливается, строго.) Готовьтесь к уроку, а я пойду Сакердона Васильевича приглашу. (Уходит.)
Маска достает из ящика стала, где сидел Александр, транзистор, книги, подсовывает их Павлу.
П а в е л (включив транзистор, поднес к уху, весело). Братия! Смотрите. Вот откуда Александр черпает крамолу. Карманный подстрекатель. (Разглядывает книги.) А чтиво-то у него какое, господи. Взгляните, братия: Луначарский, богоотступник Осипов. (Показывает книги.)
М и х а и л. Ты лучше скажи, зачем он их таскает с собой?
П а в е л. Наверное, его завербовали атеисты. Штирлиц среди божьих избранников.
М и х а и л. Разгадать бы, кому он служит: атеистам или отцу ректору?
П а в е л. А отцу ректору с какой руки?
М и х а и л. С той, которая проверяет нашу веру. Не тоскует ли кто по комсомольской романтике?
П а в е л. Так он же и отца ректора своими крамольными вопросами донимает.
И е р е м и я. Вам все хахоньки! Александр с умыслом глумится над нашей верой. Особенно над Иоанном.
П а в е л. Доложи ректору. Вознаградит.
И е р е м и я. У нас староста есть.
М и х а и л. А старосте, кажется, его вопросы нравятся.
П а в е л (слушая транзистор). Ну и дела! Космонавты снова вторглись во владения Всевышнего.
М и х а и л (потрясая Библией). Сия программа, как утверждает ректор, была предусмотрена еще Христом. (Цитирует.) И опутает землю железная паутина, и птицы с железными клювами будут кружить над ней…
И е р е м и я (перекрестившись, строго). Перестаньте богохульствовать! Цитируешь пророческие слова, а память у тебя худая.
П а в е л. А если и взаправду человек вознесется на седьмое небо? Приземлится в райских кущах…
И е р е м и я (зло). Гляди, как бы его в геенну огненную не занесло! Там спросится и за космос, и за бомбы… Входит Александр, замечает свой транзистор, книги.
А л е к с а н д р (подходит к кафедре, подражая кому-то из преподавателей, старческим голосом). Басурмане! Сыны во грехе зачатые и в муках рожденные! Вот ты (указывает на Михаила), отпрыск матери-блудодейки! Вынь руки из карманов! Урок небось не выучил. Богу с утра не помолился. А руки куда не след успел засунуть.