Н е п о к л о н о в. Чего он привязался к «Женщине»?
С т е л л а. Не знаю. И еще ему нравится «Дочь тайги». Он хочет, чтобы я закончила ее к выставке.
Н е п о к л о н о в (будто ревнуя). «Он хочет, он сказал, он…»
С т е л л а (запрокидывая его голову, целует). Степанушка!
Н е п о к л о н о в. Обидно, Стелла. Сколько времени я прошу тебя написать автопортрет.
С т е л л а (сев к нему на колени, припала к груди). Автопортрет пишут на склоне лет. Как итог творческого пути. А я только-только начинаю. К тому же помирать не собираюсь. (Заглядывая ему в глаза.) Нет, я сразу же умру, если ты разлюбишь меня.
Н е п о к л о н о в (не сразу). Тогда жить тебе придется очень долго. Вот считай. Каждый поцелуй — десять лет. (Целуя, считает.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть…
С т е л л а (отбиваясь, радостно и громко смеется). Степанушка! Ой, какой же ты колючий! Мне ужасно щекотно.
Н е п о к л о н о в (заметив на шее царапину, вдруг остановился). А это еще что?
С т е л л а (продолжая смеяться). Наш малыш, кажется, становится мужчиной. Пытался обнять. (Заглядывает ему в глаза.) Ревнуешь?
Н е п о к л о н о в (пересадив жену в кресло, встал, резковато). Ревную!
С т е л л а (удивленно). Ты серьезно?
Н е п о к л о н о в (кинув на стол журнал). А ты думаешь, я святой? Я выше мелких подозрений? Ошибаешься, дорогая. Моих пороков хватило бы на дюжину мужиков. И ты об этом знаешь! Другие тоже. Знаете, но делаете вид, будто я ангел. Крылатый серафим…
Звонит телефон.
(Берет трубку.) Слушаю… Что?.. Некогда мне! Завтра!.. Кто интересовался?.. Ну, и какую ты нарисовал перспективу?.. Хреновый ты дипломат, Кузьмич. А ты ему сказал, что мы будем сплавлять руду на плотах? И что каждый плот — это сотни кубометров первосортного строительного леса?.. Как ты не знал? Так вот знай. И бригаду лесорубов я запросил именно для этой цели. Дошло?.. Что? А ты за мою штанину не держись. Ходи сам! Самостоятельно! Все! (Бросив трубку, оглядывается на Стеллу.) Хоть бы раз схватился со мной! Встал на дыбы, возмутился. Сплошные восторги.
С т е л л а (робко). Но Андрей Кузьмич искренне уважает твой талант…
Н е п о к л о н о в (резко). Уважает. Один уважает. Другой ублажает. Третий льстит. Сплошной сироп. А у меня зубы ломит. Дайте мне хрену! Перца! Горчицы! Спорьте со мной. Ревнуйте… (Устало опустился в кресло.) Ты вот так ни разу меня и не приревновала. Хотя было за что. Да и сейчас…
С т е л л а (перебивая, почти сквозь слезы). Перестань себя оговаривать! Я верю тебе. Только не подумай, что я слепая. Тебя любят многие. Знаю. Вижу. Но ведь и не любить тебя тоже нельзя. Соперничать со всеми красотой я не могу. Трудно мне, Степанушка. Вот если силой чувства. Преданностью, верой… Я люблю впервые. Может, еще чистотой чувства… Не знаю, родной. Я не могу дать тебе того, чего не дала мне природа. Чего у меня нет. Все остальное во мне — твое. (Очень доверчиво.) Знаешь, я начинаю верить: настоящая любовь сильнее природы. А если очень сильно верить…
Н е п о к л о н о в (взволнованно). Прости меня! Я в последние дни сам себя не узнаю. И все он! Роется в человеческой душе будто в сундуке. (И вдруг резко.) К черту! Хватит. Скоро все кончится. (Нежно.) Давай о нас. (И снова о своем.) Помнишь, ты интересовалась, какой подарок сделать ко дню моего рождения? Так вот я наконец-то придумал.
С т е л л а. Только, пожалуйста, в пределах моих возможностей.
Н е п о к л о н о в (решительно). Твой автопортрет! И в натуральный рост, если можно.
С т е л л а (как всегда уступая). Хорошо, Степанушка. Только мне неудобно писать свою физиономию при Егоре Александровиче.
Н е п о к л о н о в. Он завтра уезжает.
С т е л л а (искренне огорчаясь). Жаль. Он такой милый. Ты знаешь, как трагично сложилась его личная жизнь?
Н е п о к л о н о в (с оттенком ревности). Со мной он почему-то так далеко не заходит.