С т е л л а (упрямо). А что стоит жизнь, если отнять у нее любовь? Заурядный биологический факт. Меня не страшит никакой исход. Кроме одного: потерять его любовь. Ты думаешь, я не понимаю, почему он перестал смеяться? Его угнетает моя бесплодность. Человек большого таланта обязан иметь наследника. Это еще больше окрылит его. Укрепит его гордую независимость.
В а с и л и с а (почти со страхом). Какую ядовитую занозу она вонзила в твою душу. Я ведь ее уговаривала. Умоляла. Даже угрожала. Зайдешь к Стелле — выведу на чистую воду…
С т е л л а (ласково). Не переживай, Васютка. Все обойдется. Никанор Иванович обещал знатную повитушу раздобыть. Она будет наблюдать за мной. Врачевать травами…
В а с и л и с а (сопротивляясь). Травки не помогут. Ты хоть бы со своим-то посоветовалась.
С т е л л а (разворачивая письмо). Вот письменное разрешение, дающее мне право на риск. (Читает.) «Я тут было снова тебе медвежонка отловил. А потом взял и выпустил. Сколько можно воспитывать зверят…» (После паузы, твердо.) Он прав.
В а с и л и с а (решительно). Его правота подталкивает тебя к пропасти. Я дам ему радиограмму. Молнию. Дорог каждый день.
С т е л л а (обнимая Василису, умоляюще). Нет, нет, Васютка! Я умоляю! Заклинаю тебя! Со мной ничего не случится. Сильно любящий человек никогда не умрет. Любовь спасет.
Валентина, наблюдающая за происходящим, не выдерживает, медленно, словно обреченная, спускается по лестнице. Стелла и Василиса смотрят на нее, как на злое видение.
В а л е н т и н а (подойдя к Стелле, тихо). Я оказалась невольной свидетельницей. (После паузы.) Но я ничего не поняла… А твой автопортрет очень мил. (Грустная, надломленная, идет к двери, оборачивается.) Счастливая ты, Стелка. (Уходит.)
С т е л л а (вслед Валентине, с грустью). Мне жаль ее. Красота, Васютка, тоже нелегкая ноша. Особенно если она бесплодна.
Постепенно сцена погружается в полумрак. Луч света сосредоточивается только на задумчивом лице Стеллы. Освещение постепенно увеличивается, и перед нами уже не Стелла, а ее портрет. Перед ним стоит Непоклонов. Остальные поодаль.
Н е п о к л о н о в (к портрету). Прости… Виноват… Тяжелая ноша. И на всю жизнь… Плечи гнутся.
Ч и р в а (протягивая бокал). Ты не один. Мы тоже плечо подставим.
Н е п о к л о н о в (шагнув к Савинскому, с надрывом). Чего казнишь глазищами? Я сам себе судья! Сам! (После паузы.) Была радиограмма. Сверхсрочная! И вертолет под рукой. А я вызвал ее на переговоры. Что говорил ей — не помню. Она целовала микрофон. И все повторяла: люблю, люблю, люблю… Потом все завертелось. Гонцы. Радиограммы. Образцы пород. Первые крупицы золота. Дни и ночи, дни и ночи. Круговерть страшная. Надо было все бросить и лететь к ней. А я не мог. Я собирал сведения. И все итожил, итожил, итожил. Меня лихорадило. Люди были в мыле. А километраж месторождения все рос и рос. Самые скромные прикидки кружили голову. Мне, Непоклонову, кружили голову. Но рапортовать в Москву я не спешил. Я собирал тучи над головами тех, кто не верил в проекты моего отца. Кто считал, что я ищу иголку в стоге сена. Моя радиограмма должна была высечь вспышку молнии. Ослепить, оглушить всех! Во имя этого я и торчал неотлучно на поле битвы…
О х л о п и н (перебивая). Вона с чего зашелся. Покаянием ее не воротишь. Впрок зарубку сделай. И баста.
Н е п о к л о н о в (переводя дух). Жестокий ты философ, Никанор. (Савинскому.) Я не каюсь. Нет. Случись пройти все сызнова — прошел бы. Тем же курсом! С открытым забралом! Напролом, напрямки! (Взглянув на портрет, тихо.) А вот такого… Хребтину волчью сломал бы, но обошел…
С а в и н с к и й (жестко). Так не бывает. Железная логика твоих же поступков против тебя. Ты повторил бы или все, или — ничего.
Свет гаснет.
Откуда-то издали доносится птичье разноголосье. Оно усиливается, перенося нас в тайгу. На приволье, видимо после продолжительной охоты, мы видим сидящего на пне угрюмого Н е п о к л о н о в а, рядом, как всегда словоохотливого, Н и к а н о р а О х л о п и н а и задумчивого С а в и н с к о г о. Засухин и Чирва где-то на подходе, их ждут.
О х л о п и н (собирая поленья для костра, Непоклонову). Пальнуть бы надобно. Чего доброго, проскочат.