Стук в дверь. Шлиттенберг испуганно оглядывается. Входит Э л ь з а Х о л ь м а н.
Х о л ь м а н (стоя у двери). Ну, вот я и пришла!
Ш л и т т е н б е р г (растерянно). Извини, Эльза. У нас тут…
М ю л л е р (грубо). Семейный разговор.
Ш л и т т е н б е р г. Тетя! Я просил бы вас…
М ю л л е р (вставая). Не утруждай себя. (Эльзе.) Мне выпала честь опекать его с детства. Поэтому я на правах духовной матери хочу спросить вас. Готовы вы поменять вашу марксистскую веру на честь стать женой одного из богатейших…
Ш л и т т е н б е р г. Простите, фройляйн Эльза! Тетя выпила…
М ю л л е р (иронизирует). Он боится, что вы откажетесь…
Х о л ь м а н (оценив ситуацию). Он, как всегда, недооценивает вашу предприимчивость. Сказываются издержки подзатянувшегося духовного опекунства.
М ю л л е р. О, у вас, оказывается, острые зубки.
Ш л и т т е н б е р г (тронув ее за плечо). Тетя!
Х о л ь м а н (Вальтеру). Вы пригласили меня на аукцион? Простите, но торги не состоятся. (Приоткрывает дверь, чтобы уйти.)
Ш л и т т е н б е р г (удерживая ее). Эльза, я умоляю вас!
М ю л л е р. Ты больше ей не нужен. Она выполнила задание Москвы. Она сделала все, чтобы ты проиграл Ярцеву.
Ш л и т т е н б е р г. Тетя! Я вынужден буду…
Х о л ь м а н (решительно). Проиграл не он! Проиграли те идеи, которые он пытался защищать. Проиграла националистическая программа, которую вы навязываете молодежному движению.
М ю л л е р. Вальтер! Ты слышишь, что она говорит?! Она издевается над высшими идеалами твоего союза!
Х о л ь м а н. Идеалы голубой крови? «Мы — лучше всех!» «Мы — избранная нация!» «Наша высшая миссия — править миром!» Простите, но это болезнь фанатиков.
М ю л л е р. Вы и меня считаете фанатичкой?
Х о л ь м а н. Как это ни прискорбно, фрау Мюллер. Вы вдумайтесь в смысл своей жизни. Вы носитесь по миру, принюхиваетесь к трупному запаху, занимаетесь мрачным пророчеством. И все это во имя того, чтобы зажечь факел новой войны.
М ю л л е р. Лучше уничтожить зараженную коммунизмом планету, чем оставлять ее в наследство слюнтяям. (Вальтеру.) Почему ты молчишь? (С презрением.) Теперь я понимаю, почему ты так часто ездил в ГДР.
Ш л и т т е н б е р г. Тетя! Ты посягаешь на мою честь!
М ю л л е р (с издевкой). Честь?! О какой чести может идти речь? У тебя нет элементарной гордости. Тебе наставили рога!
Ш л и т т е н б е р г (выходя из себя, резко). Хватит! Вы должны немедленно извиниться перед фройляйн Эльзой! (Наступая на нее.) Слышите! Немедленно!
М ю л л е р (пятясь к двери). Я?! Достаточно, что ты ползаешь перед ней на коленях! (С ненавистью.) Будьте вы прокляты! (Хлопнув дверью, уходит.)
Значительная пауза.
Х о л ь м а н. Прости, Вальтер. После такой экзекуции мне надо побыть с друзьями… Извини. (Быстро уходит.)
Ш л и т т е н б е р г (рванувшись за ней). Эльза! (Упирается головой в дверь.) Ушла! Ушла к друзьям. (Поворачивается, его глаза полны слез.) К друзьям?! (Медленно, словно слепой, приближается к авансцене.) Она ушла к этому русскому. Значит, тетя права? (Гневно, сквозь рыдания.) Нет, я еще не проиграл! Вальтер фон Шлиттенберг еще покажет себя!
Звонит телефон.
(Снимает трубку.) Слушаю. Что? Вы где? В баре? Я спускаюсь. (Быстро уходит.)
Номер Ярцева, он сидит за столом, что-то пишет. Раздается стук в дверь.
Я р ц е в. Да, войдите.
Порывисто входит С т р и ж е в и ч.
С т р и ж е в и ч. Борис, там Гарис насилует девушку!
Я р ц е в (рванувшись, в дверь). Подожди меня здесь! (Убегает.)
Звонит телефон.
С т р и ж е в и ч (подняв трубку). Федор Матвеевич? Борис выскочил в коридор, там пьяный Гарис… Что? Федор Матвеевич, алло, алло! (Опускает трубку.) Он тоже, наверно, побежал усмирять Гариса. (Заметив рядом с телефоном фотографию, внимательно рассматривает ее.) Так вот ты какая, девушка-мечта…
Дверь с шумом раскрывается, С о с н о в с к и й вталкивает Я р ц е в а, поворачивает ключ.