Ж е р м е н. Важнее, чтобы это устраивало его.
М а д л е н. Луи, тебя устраивает?
Л у и. Вполне, Мадлен.
Дверь открывается, входят О б о л е н с к а я и Р а д и щ е в. Они одеты как бродячие музыканты. В руках у Радищева аккордеон.
Ж е р м е н (сразу вернувшись к стойке). Что вам угодно?
О б о л е н с к а я. Нельзя ли две порции омара?
Ж е р м е н. Омары были до оккупации. Могу предложить яичницу.
О б о л е н с к а я. Яичницу так яичницу. Мы очень голодны.
Ж е р м е н. Пройдите туда, мадам… (Указывает на арку.)
Оболенская и Радищев проходят и садятся за столик рядом с Николаем и другими, делая вид, что не знают их. Радиола перестает играть.
К а п р а л. Мне пора, мадам. Завтра постараюсь вас навестить.
Ж е р м е н. Буду рада, мсье.
Л у и. Пора и нам, Мадлен.
Встают.
Привет, мадам!
Ж е р м е н. Счастливого пути!
К а п р а л, Л у и и М а д л е н уходят.
Н и к о л а й (Оболенской и Радищеву). Рассказывайте. Быстро. А то еще кто-нибудь войдет.
О б о л е н с к а я. Были… У запасных ворот аэродрома двое часовых. Слева — пулеметная вышка. Резерв, судя по всему, в казарме за главными воротами.
Н и к о л а й. В ворота пройти не удалось?
Р а д и щ е в. Нет. Мы сказали, что хотели бы петь и играть для солдат. Часовой позвонил. Приехал полковник, проверил документы, в ворота пройти не разрешил, но вызвал гарнизон.
О б о л е н с к а я. Человек двести.
Р а д и щ е в. Мы дали концерт.
О б о л е н с к а я. Я пела им вальс «Ди музик, унд ди нахт, унд ди танц». На поле много «мессершмиттов».
Н и к о л а й. Вот они-то нам и нужны. Хетауров подтягивает отряд к аэродрому. С гарнизоном мы справимся. Но надо дождаться взрыва на артиллерийском складе. Немцы бросят туда свои резервы, а мы в это время нападаем на аэродром. Вики, начертите план главных и запасных ворот…
Склоняются над листом бумаги.
Снова звенит дверной колокольчик. Возвращаются Л у и и М а д л е н.
Л у и. Жермен, мы проследили. Капрал сел в автобус и уехал в Тулузу.
Ж е р м е н. Спасибо, детки. Теперь садитесь на свое место и непременно в обнимку. Как только кто-нибудь войдет, целуйтесь.
М а д л е н. Я боюсь, что мы привыкнем.
Ж е р м е н. Тоже не беда. Ресторан без целующейся пары может вызвать подозрение. Одним словом, целуйтесь в целях конспирации.
Л у и. Ну что ж, Мадлен, не так уж опасна эта конспирация. (Обнимает Мадлен.)
Входят О в с я н н и к о в а и Х е т а у р о в.
Ж е р м е н. Что вам угодно, господа?
О в с я н н и к о в а. Мадам, нельзя ли две порции омара?
Ж е р м е н. Омары были до оккупации, мадам. Могу предложить яичницу.
О в с я н н и к о в а. Яичницу так яичницу. Мы очень голодны.
Ж е р м е н (улыбаясь). Здравствуйте, товарищи!.. Проходите туда — там и омары и яичница. Одним словом, все свои!.. (Луи и Мадлен, которые, как только появились Овсянникова и Хетауров, начали целоваться.) Эй, детки, оторвитесь друг от друга. Пришли свои… (Овсянниковой и Хетаурову.) Это наши ребята… Когда приходят посетители, они обязаны целоваться…
Х е т а у р о в. В чем дело, Леночка?
О в с я н н и к о в а (смеясь). Эти ребята обязаны целоваться для конспирации.
Х е т а у р о в. Спроси мадам, не нужна ли ей для конспирации еще одна пара?
О в с я н н и к о в а. Не говори глупости! Пойдем! (Проходят за арку.)
О б о л е н с к а я. Елена!.. (Обнимает ее.)
В о л к о н с к а я. Наконец-то!..
Х е т а у р о в. Бон суар, медам, мсье!.. Как вам нравится мой французский язык?
В о л к о н с к а я. Тре бьен, мсье!
О б о л е н с к а я. Прекрасный прононс, Расул.
Х е т а у р о в. Аварцы — способный народ, понимаешь. Я сразу сообразил, что если говорить в нос, получается прекрасный этот… пронос…
О в с я н н и к о в а. Не пронос, а прононс, про-нонс…
Х е т а у р о в. Не вижу принципиальной разницы. (Вытягиваясь.) Товарищ полковник, отряд подтянут к аэродрому и сосредоточен в лесу.
Звенит колокольчик, и вбегает С к р я б и н а.
С к р я б и н а. Привет, Жермен! (Пробегает за арку.)