АДВОКАТ. Давно?
БОРЯ. Плохой ты человек, Антон Антоныч.
АДВОКАТ. Кому как. Тебе плохой, а вот Мишке нашему не плохой. Осуществил, можно сказать, мечту. Отправил человека в полет. Подожди. Давай-ка мы его проинтервьюируем о первых впечатлениях.
Берет телефон.
АДВОКАТ. Юля. Можешь меня с Мишей соединить? Да, я знаю, что на аэродроме. Уже в самолете? Но связь-то с ним есть? (повышает голос) Вот и соедини.
Переключает на громкую связь и кладет трубку. Шум помех.
ГОЛОСОВ. «Первый», я «третий», высота восемьсот, прием.
АДВОКАТ. Мишенька, это я. Как у тебя там дела?
ГОЛОСОВ. Антон Антоныч?
АДВОКАТ. Собственной персоной. Ты уже летишь?
ГОЛОСОВ. Лечу.
АДВОКАТ. Ну как тебе? Нравится?
ГОЛОСОВ. Ничего особенного.
АДВОКАТ. Миша, подожди! А как же облака, которые нежно обнимают твои крылья.
ГОЛОСОВ. Посмотри в окно. Нет сегодня облаков.
Адвокат походит к окну.
АДВОКАТ. Ой, и точно, нет. Миша! Я тебя вижу! Это ты летишь?
ГОЛОСОВ. Я.
АДВОКАТ. Ты что, над нами хочешь пролететь?
ГОЛОСОВ. Над вами. Конец связи.
Адвокат и Боря смотрят в окно.
АДВОКАТ. Ты смотри, что вытворяет.
Приближается звук двигателей самолета.
АДВОКАТ. Прямо на нас идет.
БОРЯ. Прямо на нас.
Адвокат смотрит на Борю, потом на окно, потом на выход.
БОРЯ. Не успеем.
АДВОКАТ. Я попытаюсь.
Бежит к двери. Рев становится оглушительным. На мгновение окно перекрывает огромная тень самолета, потом слышен взрыв. Адвокат останавливается у двери.
Тишина.
Адвокат возвращается к окну.
АДВОКАТ. Он промахнулся. Смотри, в поле упал. Вот горе-летчик. Даже напоследок облажался.
БОРЯ. Я так не думаю.
Занавес
2 действие
(1 картина)
Обшарпанная квартира. Дядя Вася стоит спиной к залу.
ДЯДЯ ВАСЯ. Да. Восемь месяцев прошло. А я тут начал сам с собой разговаривать. Надо, наверное, как Робинзону, завести какое-нибудь животное. Или женщину. (поворачивается) Женщины здесь красивые. Но, как в Сицилии — или с мужем, или с братом. А братья такие, что… в принципе, здесь Сицилия и есть. Тот же остров, только вместо моря — лес. И люди такие же, как на Сицилии. Такое же дурные. Хотя я же не был на Сицилии, откуда я знаю, какие там люди. Может, еще дурнее наших.
Нет, я многое повидал, слава Богу, можно было бы и поменьше. И люди меня уже давно не интересовали. Да и времени на людей не было. А сейчас времени много. Я его сначала убивать пробовал. Телевизор купил. Стал кино смотреть. Даже не кино, телесериалы. Сначала блевать тянуло, потом втянулся, даже разбираться стал — кто за кого и кто кому любовь. Потом опять блевать потянуло и уже навсегда. Я его выключил и с тех пор не трогаю. Книжки читать… тоже скучно. Что они понимают, эти писатели? А времени меньше не становится. Восемь лет дали Владимиру Алексеевичу. Столько и книжек нет, чтобы восемь лет читать. (с воодушевлением) Я было запил. Но нет, здоровье не то. Вот, хожу, с людьми разговариваю. А когда не с кем разговаривать, то сам с собой. Такие истории интересные рассказывают. Я их потом сам себе пересказываю, чтобы не забыть. Познакомился недавно с врачом. Хирург. Мужику под семьдесят, он до сих пор оперирует. Ему говорят — иди на пенсию, а он им — хуй вам, вы меня отсюда только вперед ногами вынесете. Типа Амосова, только квасит, курит как паровоз и медсестер трахает. Руки, как пассатижи. Стальные. Привезли к ним однажды клиента. Мужик, немолодой уже, живет один, работает в кочегарке. Говорит — голова болит. Хирург ему голову повернул к свету, а там — два гвоздя вбито. По самую шляпку. Естественно, кочегара сразу на операционный стол. А любопытно же, кто ему гвозди вколотил. Хирург гвозди вытащил и давай допрашивать, пока он не отключился. Кто да как.
Оказывается, две недели назад у кочегара заболела голова. Он пришел в больницу, ему дали таблетку цитрамона и отпустили с миром. Он цитрамон съел — не помогает. Наоборот, еще сильнее заболело. Тогда он взял молоток и заколотил себе в башку 50-милиметровый гвоздь. Самое интересное, после этого боль немного утихла. Видимо, снизилось внутричерепное давление. Две недели этот умелец ходил с гвоздем в голове. Потом она у него снова заболела. Он уже рецепт знал, взял молоток и таким же макаром рядышком вколотил еще один гвоздик. В общем, к вечеру он помер. Кстати, гвоздики эти мне хирург показывал. Маленькие такие, черные. Один кривой.
Мне, главное, непонятно, отчего эти люди с ума сходят! Свежий воздух, здоровая пища. Физический труд. Кстати, вроде бы в городе живем, а отопление у меня печное и за дровами надо самому ездить. То есть так, чтобы заплатить и чтобы все привезли — тут такого нет, хотя заплатить, конечно, все равно придется. Вообще, тут лес — бизнес номер один, круче чем нефть. Даже у мэра есть своя небольшая артель. Человек шесть чиновников из мэрии вооружаются топорами, пилами и валят лес в свое удовольствие. Правда, не на дрова. У них бизнес элитный, делают срубы и отправляют в Москву. Поскольку мэр — у них лучшие делянки и ментам не надо отстегивать. Ну, это ладно, отдельная тема. В общем, взял я машину в леспромхозе и поехал в первый раз в жизни за дровами. По дороге свернул куда-то не туда и заблудился. Темнеет, вижу — деревня. Дай, думаю, заеду, спрошу дорогу. Вижу, три дома. Дым идет, свет горит. Постучался в один дом — не открывают. В другой — выходит бородатый мужик. Так, говорю и так, заблудился, объясни дорогу. Он в затылке чешет. Не знает! Попросился к нему в дом погреться. Он ни в какую. А мне любопытно стало. Почему, говорю, ты что, не русский? Он обиделся. В общем, оказывается, он дома корову держит. На весь дом навозом воняет. А что, говорит — тепло от нее, топить не надо. Вообще интересный мужик оказался. Я его потом разговорил все-таки. В деревне он прожил всю жизнь и ни разу дальше речки не бывал. Даже в школе не учился. Я говорю как же так, ведь у нас в стране обязательное начальное образование. А он — у меня зрение слабое было, вот и не пошел в школу. Даже читать не научился. Но при этом он изобретатель. Изобрел вертолет. Он мне его показал под большим секретом. Отвел в сарай и показал. Ну, действительно похоже на вертолет. Деревянная коробка, хвост, лопасти из горбыля. Красная звезда сбоку намалевана. Спрашиваю — пробовал взлететь? Пока нет, говорит. Боюсь, начальство узнает, отправит на этом вертолете в Чечню воевать.