Вдова Пюркрафт. Ах, мой дорогой брат Ревнитель!
Лезерхед. Сэр, я заставлю вас замолчать, поверьте мне!
Литлуит (в сторону, Лезерхеду). Ах, честное слово, приятель, если бы вы сумели это сделать, я дал бы вам тут же целый шиллинг!
Лезерхед. Сэр, давайте мне скорее шиллинг! А если я не сумею его успокоить, забирайте всю мою лавку! Могу оставить ее вам в залог.
Литлуит. Идет! Только сделай это живо.
Ребби Бизи (вдове Пюркрафт). Не мешай мне, женщина! Не мешай мне! Дух наставил меня сегодня явиться на эту ярмарку, дабы обличить все ее грязные игрища, клонящиеся к осмеянию святых, каковые огорчены, говорю вам, зело огорчены, созерцая, как похоть вавилонских товаров выставляется снова и роскошь папских дворов вновь расцветает. Не глядите же на золотые кудри пурпурной блудницы в желтых одеждах с зелеными рукавами! Не слушайте греховных труб и бренчащих кимвалов! Ибо вся эта лавка есть торжище идолов! (Пытается схватить игрушки.)
Литлуит. Осторожнее, пожалуйста, мне их доверили.
Ребби Бизи. И это языческое скопище уродцев я повергну в прах. (Опрокидывает корзину с пряниками.)
Треш. Ох, мой товар! Мой товар! Спасите меня!
Ребби Бизи. И да проявится мое рвение во всей славе своей!
Лезерхед. Вот он! Вот он! Пожалуйста, умерьте его пыл. Мы из-за него ничегошеньки продать не можем. Усмирите его, прекратите это буйство.
Ребби Бизи. Усмирить меня невозможно, ибо я произношу священное буйство, я стану бушевать еще громче, ибо я послан повергнуть врага в прах и по сей причине...
Лезерхед. Сэр! Тут никто не боится ни вас, ни вашей причины: это вы почувствуете, когда вас посадят в колодки.
Ребби Бизи. Я сам сяду в колодки и обреку себя на все страдания.
Лезерхед. Уведите его! Уволоките его!
Вдова Пюркрафт. Что вы творите, грешные, порочные люди!
Ребби Бизи. Не мешай им, женщина. Я не страшусь их.
Литлуит. Я рискнул шиллингом, но получил полную свободу, Уин! Славно, ведь правда? Теперь мы можем развлекаться как пожелаем. Матушка ушла за ним следом, и пусть себе идет! Надеюсь, она нас потеряет.
Миссис Литлуит. Ах да, Джон, только я не знаю, как мне быть.
Литлуит. А что, Уин?
Миссис Литлуит. Ах, мне, право, стыдно признаться тебе... Но идти домой далеко.
Литлуит. Прошу тебя, не стесняйся, миленькая Уин. Ну же! Полно! В чем дело? Что тебя смутило? Чего тебе захотелось? Скажи прямо. Наверно, ты что-нибудь увидела на лотке у этого торгаша?
Миссис Литлуит. А, чтоб ему повеситься, проклятому! Нет, у меня... У меня... Как бы это сказать, Джон... (Шепчет ему на ухо.)
Литлуит. Ах, и только-то, Уин? Ну так мы просто вернемся к капитану Джордену и к этой торговке свининой. Они нам помогут: у них ведь все под рукой — и сковородки, и горшки, и все прочее. Знаешь, эти бедняги полюбили тебя, Уин. А потом мы обойдем всю ярмарку, Уин, и посмотрим мою кукольную пьесу. Ах, Уин, если бы ты знала, как это интересно!
Лезерхед. Ну, собирайся, Джоан, я уже давно тебе советую убраться отсюда.
Треш. Ах, болячка задави этого полоумного святошу! Он перепортил половину моего товара. Но главное все-таки, чтобы нас с тобою не нашел первый-то наш покупатель.
Лезерхед. Ну, когда мы переберемся на другое место, ему будет трудненько разыскать нас.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Требл-Ол. Господа, я ни капельки не сомневаюсь в том, что все вы офицеры.
Брисл. Ну и что же из этого?
Требл-Ол. Я уверен также в том, что все вы — любящие и покорные подданные короля.
Брисл. Покорные, приятель? Мой совет тебе — болтай да с оглядкой. Я — Оливер Брисл, не кто-нибудь! Да, ручаюсь тебе, что мы его любящие подданные; но что касается покорности — это уж другое дело, и в настоящий момент это слово не подходит; мы себе цену знаем; и толк в делах знаем. Здесь мы для того, чтобы командовать, сэр, а такие, как вы, — для того, чтобы подчиняться. Вон! Поглядите-ка, один из покорных подданных направляется под арест. Сейчас его тут посадят в колодки; а если ты будешь болтать лишнее, ты составишь ему компанию.