Лезерхед. Да, сэр, и, надеюсь, посадит его в лужу.
Коукс. Великолепная мысль. По правде говоря, царь Дионисий на вид умнее своего противника. Ну-ка, сэр начинайте! Докажите свою правоту.
Ребби Бизи. Я не страшусь обнародовать силу духа моего и дарования. Взываю к духу рвения моего. Помоги мне! Укрепи меня! Наполни меня!
Уинуайф. Да это же отъявленное богохульство! Я не могу даже понять, невежество это или бесстыдство. Он взывает к помощи божьей, выступая против марионетки!
Куорлос. Но зато марионетка — единственный достойный противник такого лицемера.
Ребби Бизи. Первое, что реку тебе, идол: ты не имеешь призвания и не достоин названия!
Дионисий. Ты лжешь: название мое — Дионисий!
Лезерхед. Да, да, сэр, он вам ответил, что вы лжете. Его называют Дионисий, и на это название он откликается.
Ребби Бизи. Я разумел: ты не имеешь призвания! Законного призвания!
Дионисий. А твое призвание, по-твоему, законное?
Лезерхед. Марионетка спрашивает, сэр: законно ли ваше призвание?
Ребби Бизи. Да! Мое призвание указано мне свыше!
Дионисий. Тогда и мое призвание указано свыше.
Лезерхед. Марионетка заявляет, что и ее призвание указано свыше, сэр. Вы сами подтвердили это, назвав его идолом, а себя избранником божиим.
Коукс. Отличный довод, милая моя деревяшка!
Ребби Бизи. Не защищай сие порождение зла, благородный отрок! Он ржет и лягается, но в сем лягании я усматриваю одни софизмы. А я еще раз провозглашаю его идолом и утверждаю, что название и призвание его скверны!
Дионисий. Нет, не скверны!
Лезерхед. Марионетка говорит: «Нет, не скверны!»
Ребби Бизи. Нет, скверны!
Дионисий. Нет, не скверны!
Ребби Бизи. Нет, скверны!
Дионисий. Нет, не скверны!
Лезерхед. Ловко! Правильно! Тверди себе свое «не» — и все! Это веский довод, и вам, сэр, не заглушить его своим басом.
Ребби Бизи. Но и он не заглушит глас мой своим визгливым писком, хотя писк сей подобен скрипу колес телеги сатаны. Он не заглушит гласа правоты моей, ибо я — ревнитель веры и о вере пекусь.
Лезерхед. Как собака о кости.
Ребби Бизи. Ия скажу, и повторю, что все это нечестиво и скверно, ибо это — служение гордыне и прислужничество суете сует!
Дионисий. Ну, а как ты смотришь на прислужничество своих сестер и поклонниц?
Лезерхед. Правильно!
Дионисий. А что ты скажешь о своих братцах, распустивших хвосты и перья, понацепивших фальшивые локоны? Разве они не служители гордыни? Разве они не служители суеты сует? Ну, что скажешь? Что скажешь?
Ребби Бизи. Я не отвечаю за них. Дионисий. Потому что не можешь! Потому что не можешь! Ну-ка, скажи, какое призвание ты считаешь законным? Ну, что ты думаешь о кондитере или о французском портном? По-твоему, все грех, что тебе невыгодно? Разве не так? Разве не так?
Ребби Бизи. Нет, Дагон, нет!
Дионисий. Ну, а как же по-твоему, Дагончик? Чем же марионетка хуже их всех?
Ребби Бизи. Главный мой довод против тебя тот, что ты омерзительное извращение естества, ибо часто в среде вашей мужчина принимает облик женщины, а женщина — облик мужчины.
Дионисий. Ложь! Ложь! Ложь! Безобразная ложь!
Коукс. Чудесно! Три раза его уличили во лжи!
Дионисий. Это старая твоя погудка против актеров, но к марионеткам она не пристанет, ибо среди нас нет ни мужчин, ни женщин, и в этом ты можешь тут же удостовериться, несмотря на свое лживое подслеповатое ханжество. На, гляди! (Раздевается догола.)
Эджуорт. Вот это называется неопровержимым наглядным доводом. Ей-богу, неплохо!
Дионисий. Нет! Я еще докажу всем этим поучающим и корчащим из себя наставников, что мое призвание ничем не хуже, чем их призвание. Я тоже говорю по вдохновению, как и он. И невежества во мне столько же. И к науке я столь же мало причастен и так же пренебрегаю ее помощью.
Ребби Бизи. Я посрамлен. Силы мои слабеют.
Дионисий. Тогда сдавайся! Сдавайся! Сдавайся!
Лезерхед. И правда, сэр, сдавайтесь-ка лучше и позвольте нам продолжать представление.
Ребби Бизи. Да, пускай продолжают. По зрелом размышлении я решил, что могу быть зрителем вместе с вами!
Коукс. Вот это отлично! Ей-богу, отлично! Ведь милая моя деревяшка спасла все дело! Ну, продолжайте же. Продолжайте же представление.
Оверду (снимая маску). Стой! Теперь запрещаю я! Я, Адам Оверду! Приказываю всем вам не двигаться с места. Говорить буду я.