Моска уходит.
Четвертый судья
Все это
Достойно изумленья.
Третий судья
Поражен я.
Моска возвращается имеете с леди Политик Вуд-Би.
Моска
Решительней, мадам.
Леди Политик
Она и есть!
(Указывая на Челию.)
Хамелеон срамной! Теперь из глаз
Гиеной слезы льешь.[44] И смеешь ты
Глядеть мне в оскорбленное лицо? —
Простите, кажется, грешу, забывшись,
Против достоинства суда...
Второй судья
Нисколько.
Леди Политик
Была несдержанною...
Второй судья
Нет, мадам!
Четвертый судья
Свидетельства сильны.
Леди Политик
Я оскорблять
Не стала бы, светлейшие синьоры,
Ваш слух, себя марая и свой пол...
Третий судья
Мы верим.
Леди Политик
Можете вполне поверить...
Второй судья
Мадам, мы верим.
Леди Политик
Верьте; воспитанье
Мое не грубо...
Четвертый судья
Знаем.
Леди Политик
Чтоб охаять
Нарочно...
Третий судья
О!
Леди Политик
...собрание такое!
Нет!
Первый судья
Верим мы.
Леди Политик
Да, можете поверить...
Первый судья
Всех одолеет!..
(К Бонарио.)
А какой свидетель
Поддержит ваши показанья?
Бонарио
Совесть.
Челия
И небо, что невинных не покинет.
Четвертый судья
Не доводы все это.
Бонарио
Да, в суде,
Где лишь толпа решает все и крики.
Первый судья
Но это дерзости!
Возвращаются пристава, неся на носилках Вольпоне.
Вольторе
Сюда, сюда!
Вот веский довод; он их убедит
И онеметь заставит злой язык.
Смотрите, строгие отцы, — насильник,
Любитель жен чужих и лжец великий,
Безмерный сластолюбец! Вам не ясно,
Что это тело к похоти стремится,
Глаза наложниц ищут? Эти руки
Грудь женскую ласкать не годны разве?
Иль, может, он притворщик?
Бонарио
Да, притворщик!
Вольторе
Пытать его угодно?
Бонарио
Нет, проверить.
Вольторе
Возьмите кол, каленое железо,
На дыбу вздерните. Слыхал, что пытка
Подагру исцеляет. Что ж, пытайте,
Болезням в помощь, будьте так любезны.
Скажу перед почтенными отцами,
Останется ему еще болезней
Не меньше, чем любовников у ней
И девок у него. Суд беспристрастный!
Когда таким порочнейшим поступкам
Мы будем потакать, то скоро каждый
Не будет знать, как оберечь ему
Свободу, честь и жизнь, коли найдутся
Клеветники. И кто из вас, скажите,
Пребудет в безопасности, отцы?
Спросить позвольте, разве их наветы
Хоть как-нибудь на истину похожи?
И разве самый притупленный нюх
Здесь не учует низкой клеветы?
Прошу вниманья к доброму вельможе,
Чья жизнь в опасности от их интриги.
А что до тех, то я закончу так:
Порочные людишки, страсть питая
К дурным делам, плодят их в изобилье;
Чем злее грех, тем тверже их рука!
Первый судья
Под стражу их и содержать отдельно.
Второй судья
Жаль, что чудовища такие живы.
Первый судья
Вельможу отнесите осторожней.
Пристава уносят Вольпоне на носилках.
Доверясь им, больному повредили.
Четвертый судья
Какие изверги!
Третий судья
Меня трясет.
Второй судья
Еще с пеленок позабыли стыд.
Четвертый судья
(к Вольторе)
Республике вы очень услужили,
Раскрыв их.
Первый судья
Засветло еще объявим,
Какую кару суд на них наложит.
Судьи, нотарий и пристава уходят, уводя Бонарио и Челию.
Вольторе
Благодарим, отцы!
(Моске.)
Ну как?
Моска
Чудесно!
Я золотом бы ваш язык оправил,
Наследником Венеции назначил!
Скорей бы мир оставил без людей,
Чем вас без средств. Обязаны они
На площади вам статую воздвигнуть! —
Синьор Корвино, вам пройтись бы надо
И показать, что победили.
вернуться
44
...Гиеной слезы льешь. — Леди Политик, очевидно, хотела сказать не гиена, а крокодил, имея в виду «крокодиловы слезы».