Дреггер
Из кожи буду лезть!
Фейс
Ну, постарайся.
Сатл
Чудеснейший табак! Тут сколько унций?
Фейс
Он фунт пришлет вам, доктор.
Сатл
Нет.
Фейс
Пришлет.
Добрейшая душа! За дело, Авель!
Потом узнаешь результат. Спеши!
Дреггер уходит.
Дурак несчастный. Жрет один лишь сыр
И от глистов страдает. Вот причина
Его прихода. Он признался мне,
Что приходил за глистогонным.
Сатл
Ладно,
Получит и его. Ну, все в порядке!
Фейс
Жена, жена для одного из нас!
Мы кинем жребий, Сатл, пусть проигравший
Добавочно деньгами получает
То, что другой натурою возьмет.
Сатл
Боюсь я все же, как бы не пришлось
Тому, кто женится, просить доплаты, —
А вдруг у ней не в меру мягкий нрав?
Фейс
А вдруг она такою будет ношей,
Что муж не выдержит?
Сатл
Давай сначала
Посмотрим на нее, потом решим.
Фейс
Согласен. Но ни звука Дол.
Сатл
Ни-ни!
Скорей беги, да излови-ка Серли.
Фейс
Дай бог, чтоб я не упустил его.
Сатл
Вот это то, чего и я боюсь.
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Узенькая улочка перед домом Лавуита.
Входят Трибюлейшен Хоулсом и Анания.
Трибюлейшен
Подобное глумленье над святыми
Не редкость: мы, изгнанники, должны
Сносить с терпением нападки, веря,
Что это нам ниспослано как искус,
Чтоб стойкость нашу испытать.
Анания
До страсти
Сей человек мне мерзок; он язычник,
И верьте, говорит по-ханаански!
Трибюлейшен
Он, точно, нечестивец.
Анания
У него
На лбу — знак зверя. Ну, а что до камня,
Тут дело темное. Мутит язычник
Своею философией народ.
Трибюлейшен
Что ж делать, добрый брат мой, покоримся!
Все средства хороши, коль служат целям
Святого дела.
Анания
Но его приемы
Нам непригодны; для святого дела
Святой потребен путь.
Трибюлейшен
Ну, не скажите
Дитя греха порою может стать
Орудьем провиденья! И должны мы
Терпимей быть к людскому естеству,
Живущему среди паров металла,
Что отравляют человечий мозг
И яростью его преисполняют.
Найдем ли мы безбожников на свете
Свирепей поваров? Кто нечестивей
И злее стеклодувов? Где мы больше
Служителей антихриста находим,
Чем средь литейщиков колоколов?
Что сатану, врага людского рода,
Столь сатанинским делает, скажите?
Лишь пребыванье вечное его
Вблизи огня, в чаду паров кипящих
И серных, и мышьячных! Мы должны
Вникать в суть дела, чтобы разобраться
В первопричине настроений наших.
А вдруг по окончании работы
В нем постепенно стихнет злобный гнев
И, воспылав религиозным рвеньем,
Он ревностно восстанет на защиту
Благочестивой нашей веры против
Кровавых мишуры и фальши Рима?
Повременим идти к нему, покуда
Не в духе он. Вы зря его корили
Успехом наших гейдельбергских братьев,
Не взяв в расчет, что нам необходимо
Поторопить его с работой, дабы
Умолкнувшим святым дать снова голос,
А нам сие под силу будет, только
Когда мы в собственность получим камень.
Один ученый брат, шотландец родом,
Внушил мне, что aurum potabile[105]
Единственное действенное средство,
Которое заставить может судей
Вникать в суть дела. Значит, не мешает
Нам ежедневно им его давать.
Анания
Не слышал я полезней наставлений
С тех пор, как светом веры озарен!
Да, жаль, что слишком я перестарался
В своем усердье.
Трибюлейшен
Что ж, войдем к нему.
Анания
Был движим я высоким побужденьем
И бескорыстным. Постучим сперва.
(Стучит.)
Мир дому этому.
Дверь открывается, и они входят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Комната в доме Лавуита.
Входит Сатл, за ним следуют Трибюлейшен и Анания.
Сатл
Пришли? Ну то-то!
Пора! Ведь ваши шестьдесят минут
Прошли, и чуть не полетели к черту
Furnus acediae, turris cireulatorius:[106]
Реторты, колбы — все бы стало пеплом.
Как! Здесь Анания? Вернулся, грешник?
Нет, уничтожу все!