Морелл. Ну, это уж вопрос, касающийся церкви, а не мирян. Причинила она вам какое-нибудь зло? Вот о чем вы можете спрашивать. Ясное дело, нет. И не думайте больше об этом. (Дав таким образом понять, что вопрос исчерпан, направляется к своему столу и начинает разбирать почту.)
Берджесс(тихо, Марчбэнксу). Ну, что я вам говорил? Совершенно не в своем уме. (Он подходит к столу и с кислой учтивостью проголодавшегося человека спрашивает Морелла.) Когда обед, Джемс?
Морелл. Да не раньше, чем часа через два.
Берджесс(с жалобной покорностью). Дайте мне какую-нибудь хорошую книжку, Джемс, почитать у камина. Будьте добрым малым.
Морелл. Какую же вам дать книжку? Что-нибудь действительно хорошее?
Берджесс(чуть не с воплем протеста). Да нет же, что-нибудь позанятнее, чтобы провести время.
Морелл берет со стола иллюстрированный журнал и подает ему.
(Он смиренно принимает.) Спасибо, Джемс. (Возвращается к своему креслу у камина, усаживается поудобнее и погружается в чтение.)
Морелл(пишет за столом). Кандида сейчас освободится и придет к вам. Она уже проводила свою ученицу. Наливает лампы.
Марчбэнкс(вскакивает в ужасе). Но ведь она испортит себе руки! Я не могу перенести это, Морелл, это позор. Я лучше пойду и налью сам. (Направляется к двери.)
Морелл. Не советую.
Марчбэнкс нерешительно останавливается.
А то она, пожалуй, заставит вас вычистить мои ботинки, чтобы избавить меня от этого.
Берджесс(строго, с неодобрением). Разве у вас больше нет прислуги, Джемс?
Морелл. Есть. Но ведь она же не рабыня. А у нас в доме так все поставлено, будто у нас, по крайней мере, трое слуг. Вот каждому и приходится брать что-нибудь на себя. В общем, это не страшно. Просси и я, мы можем разговаривать о делах после завтрака, в то время как мы моем посуду. Мыть посуду не так уж неприятно, если это делать вдвоем.
Марчбэнкс(удрученно). И вы думаете, все женщины такие толстокожие, как мисс Гарнетт?
Берджесс(с воодушевлением). Сущая правда, мистер Марчбэнкс. Что правда, то правда. Вот именно — толстокожая!
Морелл(спокойно и многозначительно). Марчбэнкс!
Марчбэнкс. Да?
Морелл. Сколько слуг у вашего отца?
Марчбэнкс(недовольно). О, я не знаю. (Он возвращается к кушетке, словно стараясь уйти подальше от этого допроса, и садится, снедаемый мыслью о керосине.)
Морелл(весьма внушительно). Так много, что вы даже и не знаете сколько? (Уже тоном выговора.) И вот, когда нужно сделать что-нибудь этакое толстокожее, вы звоните и отдаете приказание, чтобы это сделал кто-нибудь другой, да?
Марчбэнкс. Ах, не мучайте меня! Ведь вы-то даже не даете себе труда позвонить. И вот сейчас прекрасные пальчики вашей жены пачкаются в керосине, а вы расположились здесь со всеми удобствами и проповедуете, проповедуете, проповедуете. Слова, слова, слова!
Берджесс(горячо приветствуя эту отповедь). Вот это, черт возьми, здорово! Нет, вы только послушайте! (Торжествующе.) Ага, что? Получили, Джемс?
Входит Кандида в фартуке, держа в руках настольную лампу, которую только остается зажечь. Она ставит ее на стол к Мореллу.
Кандида(морщится, потирая кончики пальцев). Если вы останетесь у нас, Юджин, я думаю поручить вам лампы.
Марчбэнкс. Я останусь при условии, что вы всю черную работу поручите мне.
Кандида. Очень мило. Но, пожалуй, придется сначала посмотреть, как это у вас выходит. (Поворачиваясь к Мореллу.) Джемс, не очень-то ты хорошо смотрел за хозяйством.
Морелл. А что же такое я сделал, или — чего я не сделал, дорогая моя?
Кандида(с искренним огорчением). Моей любимой щеточкой чистили грязные кастрюли.
Душераздирающий вопль Марчбэнкса. Берджесс изумленно озирается,
(Кандида подбегает к кушетке.) Что случилось? Вам дурно, Юджин?
Марчбэнкс. Нет, не дурно, но это кошмар! Кошмар! Кошмар! (Хватается руками за голову.)