Морелл(спокойно и сдержанно). Надеюсь, я не помешал вам?
Кандида от неожиданности вскакивает, но не обнаруживает ни малейшего смущения и тут же смеется над собой. Юджин, который от ее резкого движения оказывается во весь рост на полу, спокойно садится, обхватив руками колени. Он тоже нисколько не смущен.
Кандида. Ах, Джемс, и напугал же ты меня! Я так увлеклась здесь с Юджином, что не слыхала, как ты отпирал дверь. Ну, как прошел митинг? Хорошо ли ты говорил?
Морелл. Так хорошо, как никогда в жизни.
Кандида. Вот это замечательно! Какой же был сбор?
Морелл. Забыл спросить.
Кандида(Юджину). Должно быть, это была великолепная речь, иначе он бы не забыл. (Мореллу.) А где же остальные?
Морелл. Они ушли задолго до того, как мне удалось выбраться оттуда. Я уж думал, мне никогда не удастся уйти. Я полагаю, они отправились куда-нибудь ужинать.
Кандида(деловитым домашним тоном). В таком случае Мария может лечь спать. Пойду скажу ей. (Она идет в кухню).
Морелл(глядя сурово на Марчбэнкса). Ну?
Марчбэнкс(продолжает сидеть на ковре в нелепой позе; он чувствует себя с Мореллом совершенно непринужденно и держится этаким лукавым бесенком). Ну?
Морелл. Вы что-нибудь хотите сказать мне?
Марчбэнкс. Да только то, что я разыгрывал дурака здесь, в гостиной, в то время как вы проделывали это публично.
Морелл. Но несколько иным способом, полагаю?
Марчбэнкс(вскакивая, говорит с жаром). Точно, точно, точно таким же! Совершенно так же, как вы, я разыгрывал из себя добродетельного человека. Когда вы тут развели вашу героику насчет того, чтобы оставить меня наедине с Кандидой…
Морелл(невольно). С Кандидой?
Марчбэнкс. Да. Видите, как я далеко зашел! Но героика, знаете, вещь заразительная — и я заразился этой немощью от вас. Я поклялся не произносить без вас ни одного слова, которое я не мог бы произнести месяц назад, и притом в вашем присутствии.
Морелл. И вы сдержали вашу клятву?
Марчбэнкс(внезапно подтягивается на руках и усаживается на спинку кресла). Да, более или менее, — я изменил ей всего лишь за десять минут до вашего появления. А до этой минуты я, как проклятый, читал стихи — собственные, еще чьи-то, — только чтобы не заговорить. Я стоял перед вратами рая, не пытаясь войти. Вы представить себе не можете, как это было героично и до чего противно. А потом…
Морелл(с трудом сдерживая нетерпение). Потом?
Марчбэнкс(спокойно съезжая со спинки кресла на сиденье). Потом ей уж стало невтерпеж слушать стихи.
Морелл. И вы в конце концов приблизились к вратам рая?
Марчбэнкс. Да.
Морелл. Как? (Исступленно.) Да отвечайте же! Неужели у вас нет сострадания ко мне?
Марчбэнкс(мягко и мелодично). И тут она превратилась в ангела, и вспыхнул огненный меч, который сверкал повсюду, — и я не мог войти, потому что я увидел, что эти врата были в действительности вратами ада.
Морелл(торжествующе). Она оттолкнула вас!
Марчбэнкс(вскакивая, с гневным презрением). Да нет! Какой же вы болван! Если бы она это сделала, разве я мог бы чувствовать себя в раю? Оттолкнула! Вы думаете, это спасло бы нас — такое добродетельное возмущение?! Вы даже недостойны существовать в одном мире с ней! (Презрительно повернувшись, уходит в другой конец комнаты.)
Морелл(наблюдает за ним, не двигаясь с места). Вы думаете, вам придает достоинства то, что вы оскорбляете меня, Юджин?
Марчбэнкс. На чем и оканчивается ваше тысяча первое поучение, Морелл! В конце концов, ваши проповеди меня мало восхищают. Я думаю, что и сам мог бы это делать, и получше. Человек, с которым я хотел бы помериться, это тот, за кого Кандида вышла замуж.
Морелл. Человек… за кого?.. Вы имеете в виду меня?
Марчбэнкс. Я имею в виду не преподобного Джемса Мэвор Морелла, резонера и пустослова. Я имею в виду настоящего человека, которого преподобный Джемс прячет где-то под своей черной рясой. Человека, которого полюбила Кандида. Не могла же такая женщина, как Кандида, полюбить вас только за то, что вы застегиваете свой ворот сзади, а не спереди.