Мисс Плесид. Расскажите мне что-нибудь о нем. Он не ворчлив? Добр, хорош собой?
Мейнуэринг. Нет, он сварливый, вспыльчивый, раздражительный человек, к тому же еще и урод. Готово! Вот ваша катушка!
Мисс Плесид. Я знаю только одно. Я не выйду замуж ни за мистера Фиша, ни за кого-нибудь другого, пока не увижу, что мистер Дарнлей и леди Джулиет обрели то счастье, которого они достойны.
Мейнуэринг. Ах, это напомнило мне… несчастный Дарнлей, бедный друг!
Мисс Плесид. Что случилось?
Мейнуэринг. Как, разве вы ничего не знаете? Эта последняя, самая грандиозная операция Дарнлея провалилась. Его кредит поколеблен. Кредиторы начали предъявлять счета. И среди них самые настойчивые те, у которых счета его жены!
Мисс Плесид. Возможно ли? Богатый мистер Дарнлей! Миллионер!
Мейнуэринг. Человек никогда не остановится на одном миллионе, если он может заработать два! Но что его винить? Счастье детей и жены могут заполнить жизнь человека, а золото — никогда. А если Дарнлей искал успокоения от горя и разочарования в биржевых спекуляциях и обанкротился — пусть его прекрасная жена винит себя и пусть она провалится ко всем чертям!
Мисс Плесид. Молчите!
Дарнлей (за дверью). Очень хорошо. Пусть подождет в моем кабинете. Я заплачу ему.
Входит Дарнлей, за ним слуга.
Слуга. Пожалуйста, сэр, мадам Кремузен была очень настойчива. Она дважды звонила сегодня утром.
Дарнлей. Мадам Кремузен? Кто она такая?
Слуга. Портниха ее милости.
Дарнлей. Ах да. Пусть пришлет свои счета ко мне в контору завтра утром. Амелия, а где леди Джулиет?
Мисс Плесид. Она у себя в будуаре.
Дарнлей. Одна?
Мисс Плесид. У нее Фэнни.
Дарнлей. Еще кто-нибудь?
Мисс Плесид. Я… я не знаю…
Дарнлей. Она смущена! О мука, и она подозревает. (Спокойно.) Где же кузен… мой друг мистер Марсден?..
Мейнуэринг. Он, конечно, у нее.
Дарнлей (после паузы). Но вы говорите, ребенок с ней.
Мисс Плесид. Да, и сэр Френсис зашел только для того, чтобы занести Фэнни какую-то занимательную книжку по истории Англии. (Мейнуэрингу.) Ах вы, интриган! Дайте мне мою катушку. Вы вносите беспорядок во все, за что бы ни взялись. Вы умеете плести если не кружева, то сети! (Уходит.)
Мейнуэринг. Она меня околдовала. Как я хотел бы быть веселым, красивым и богатым. Нет, нет, лучше быть кочергой, каминным ковриком или философом. Какая я скотина, однако, думаю о себе, а Дарнлей так. грустен. (Подходит к Дарнлею, кладет ему руку на плечо. С чувством.) Друг мой!
Дарнлей. Те векселя Марсдена, которые вы недавно купили по моей просьбе… платеж истекает на этой неделе?
Мейнуэринг. Да, черт бы побрал этого расточительного негодяя. Векселей на десять тысяч фунтов. Вы дали за них две тысячи — самая неудачная сделка, которую вам приходилось когда-либо заключать.
Дарнлей. Прошло время, когда знание было силой. Сила в деньгах, и у меня они будут!
Мейнуэринг (уловил последние слова). Сила в деньгах? Нет, Дарнлей, деньги не сохранят любви вашей жены, а моей сестре не вернут добродетели.
Дарнлей. Да… ваша сестра! Ах, Мейнуэринг! Не будьте так жестокосердны. Если бы оказалось, что ваша сестра не так уж виновата, если бы…
Мейнуэринг. Молчите!
Дарнлей. Неужели страдание не искупает вины? Неужели покорностью и терпением нельзя склонить вас к прощению?
Мейнуэринг (гневно). Да, если она откроет имя соблазнителя. И если его кровь смоет позор с моего имени. Только при этих условиях!
Дарнлей (в сторону). Придется ждать более удобной минуты.
Мейнуэринг. Давайте поговорим о чем-нибудь другом — о политике, о погоде, о делах. Что у вас нового?
Дарнлей. Опять неудачи. Через несколько дней моей фирме предстоят тяжкие испытания. Но волны разобьются о нашу скалу.
Мейнуэринг. Безрассудства леди Джулиет могут поколебать и скалу Гибралтара.
Дарнлей. Когда пройдет буря, я сумею поставить им преграду.
Мейнуэринг. Не нужно откладывать. Настало время открыть ей глаза на то, к чему приводит расточительность.
Дарнлей. Но я люблю ее. Мне нравится смотреть, как она сорит деньгами. Богатство для меня было бы обузой, но благодаря его чудесному свойству я могу окружить ее королевской роскошью. И теперь, даже теперь, я, которого считают дельцом, спекулянтом, — я боюсь не бедности, не она тревожит и пугает меня. Потерянное состояние можно возвратить. Но если потерян дом, честь, счастье — тут уж не утешит никакая философия, не поможет никакая энергия. Вы правы, Мейнуэринг. Сила не в деньгах!