Б а г т ы (подавая матери журнал). Мамочка, да не над тобой. Над Батыром. Видела бы ты, как он в теннис играет. Ой! (Хохочет.) Мячик направо, а Батыр налево, мяч — налево, Батыр — направо, мяч — вверх, а Батыр — вниз, да как шлепнется в песок. (Хохочет.)
О г у л б и к е. И не стыдно старшего брата высмеивать?
Б а г т ы. А ему не стыдно? Он — мужчина! Чтоб мужчина так перед девушкой унижался. Никакого самолюбия!
О г у л б и к е. Тут не самолюбие, дочка, тут другое; в твоем возрасте еще рано в этом разбираться…
Б а г т ы (свистнув). Не хуже вас разбираюсь! (Декламирует.)
О г у л б и к е. Любовью!.. Цыпленок — только из яйца вылупился и уж про любовь щебечет… Марш уроки готовить!..
Б а г т ы.
О г у л б и к е (всплеснув руками). Откуда у тебя все это?
Б а г т ы. Из поэмы Индалиба «Лейли и Меджнун». (Со смехом убегает.)
О г у л б и к е (взяв трубку). Вы слышали, Гульджемал? А? Нынешние девушки! Ни застенчивости, ни скромности. Даже не верится, что это моя дочь. (Вздох.) Гульджемал, шейте платье! Шейте, дорогая!.. (Кладет трубку.)
Входит Б а т ы р в пыли и поту, яростно обтирается полотенцем. За ним, смеясь, Д ж е р е н; на ней шелковые шаровары и тенниска. Б а г т ы хохочет на пороге комнаты. Даже Огулбике улыбается.
Б а т ы р. Смейтесь, смейтесь! Придет и мой час. Я еще отомщу вам за сегодняшнее поражение. Вы еще увидите меня чемпионом. Да, да!
Б а г т ы. Чемпионом по попаданию носом в песок.
О г у л б и к е (подбегает к Батыру). Смотрите, промок, как козел в арыке. Сын, охота тебе мучить себя?
Б а т ы р. А тебе — себя?
Б а г т ы. Вспотела не меньше Батыра.
Все смеются.
О г у л б и к е (грозит пальцем). Хватит, посмеялись! Будем чай пить. Пойдем, Джерен! Пусть этот помятый петух приведет себя в порядок.
Огулбике, Джерен, Багты уходят. Батыр переодевается, выбирает рубашку, галстук понаряднее, причесывается, затем подходит к столу, ставит чашку у места, где должна сесть Джерен, нарезает лимон, накладывает в блюдца варенье из разных банок, ставит их в ряд, подойдя к окну, срывает розу, прижимает ее к губам и кладет около чашки. Батыр смотрит, что бы тут еще сделать — как-нибудь по-особому переставить вещи и мебель, наконец заводит патефон, раздаются звуки вальса. Входит Д ж е р е н, подлетает к Батыру, он подхватывает ее, оба кружатся в вальсе. Батыр спотыкается. Джерен смеется.
Б а т ы р. Опять смеешься? Если бы ты знала, как твой смех сковывает мои порывы.
Д ж е р е н. Что же это за порывы, если их можно сковать?
Б а т ы р. Как ты сказала? Берегись, Джерен!
Д ж е р е н. Я — храбрая.
О г у л б и к е (за сценой). Батыр, иди сюда!
Д ж е р е н. Мама зовет…
Б а т ы р. Берегись!
Д ж е р е н. Не боюсь…
Б а т ы р. Я сейчас так обниму тебя!
Д ж е р е н. Торопись! (Батыр стремглав целует Джерен. Она склонила голову, тихим голосом.) Я хотела сказать — торопись, мама зовет.